Потерянная тропа. Том 1. Часть 1
Шрифт:
Время перевалило за полночь, когда привычное движение маны изменилось. Магия внутри разделилась на два потока, один из которых направился к её животу. Она рассмеялась, чувствуя на языке привкус приближающейся мести, долгожданной свободы и горечи. Фейри не подарит людям, нацепившим на неё ошейник, кровь духов. Она не подарит жизнь ребёнку человека, воткнувшего ей нож в спину, даже если изначально одной из её целей было пророчество о потомке двух разных вех силы.
Кинжал прошёл сквозь кожу, как через масло, но уткнулся в ребро и ей пришлось, преодолевая вспышки боли и дрожание рук, смещать его. Циркуляция энергии вновь изменилась. От второго потока, сконцентрированного в животе, отхлынула к её
Изгнанная принцесса без слов прокляла его ребёнка, надеясь, что тот умрёт раньше, чем родится, а если и появится на свет, то абсолютно без духовных сил. И проживет тогда кровь и плоть предателя не дольше полувека, как самый слабый из людской расы.
Дверь сотряслась от удара и гнилые доски, не выдержав, рухнули на пол, но было поздно.
Над миром, заходящимся в судорогах от войн, взрывов, переворотов, катаклизмов и наплывов демонов, ярко вспыхнула комета, способная как уничтожить его, так и спасти. И он принял благословение. Небо проткнуло. Атмосфера взбеленилась и от силы столкновения сжались облака, падая проливным дождем и орошая всё вокруг.
И с этим событием безмятежное существование богов пошатнулась.
Где-то в мёртвых низинах Калисия приподнялась на тонких, почерневших из-за выжатой из них силы, лианах, и едва заметно шевельнула кончиком своего прохладного и массивного змеиного хвоста. По её лицу заструились холодные капли, тело промокло практически мгновенно. Волосы богини тёмными лентами спадали к земле и легко скользили от любого движения. Она, как самая близкая к колебаниям круга перерождения, одна из первых заметила изменения в реке мира и почувствовала возвращение своей слуги. С Налимой они не виделись более сотни периодов и наконец Калисия дождалась. В их старой, пропитанной местью, болью и кровью, на словах, но не на деле, законченной игре, у богини смерти в руках вновь появилась козырная карта.
– С возвращением, Налима, – едва слышно шевельнула змеиным языком Калисия и по губам её заскользила холодная, жёсткая усмешка.
Комета переливалась и распадалась на осколки. Она яростно горела, перекраивая небо и разрезая его на два полотна.
Рахита со страхом и восхищением, сидя среди листвы Вечного Древа, смотрела как золотые осколки, словно пролившийся совсем недавно на мир дождь, падают и гаснут в разных точках такого огромного мира. Она, как Жизнь и Земля в одном воплощении, с озорством думала о том, что все предсказания Альва и Саары были очень-очень неточными, а вот считалочка маленькой, убитой собственным горем пастушки, оказалось вернее и надежнее слов даже богов. И стоит ли после такого продолжать недооценивать людей? Рахита смотрела на каждый осколок и с лёгким трепетом отмечала как гаснут отголоски непривычной, новой магии, проникая в её владения и меняя этот мир.
Саара в бешенстве разглядывала расползающиеся по её ковру-истории дыры и трещины. Нити соскальзывали, шевелились и перекраивались, не желая вплетаться в правильный и чёткий узор, сцеплялись узлами и обрывались. Вся работа, проделанная ею за последнее тысячелетия, в один единственный миг стала ненужной. Богиня смотрела как горят и тают некоторые нити судьбы, а затем вспыхивают новые и не замечала, как за её спиной трескается само небо.
В зале совета богов, пол которого был прозрачен и открывал лучший вид на галактику, сидел
И где-то среди звёзд, отколовшись от кометы, сверкал горящий камень, вспарывающий воздух и несущий в своем сиянии душу. В момент, когда он коснулся земли, женщине, находящейся в вечно туманном городе, в одном из самых трухлявых домов и истекающей кровью, вспороли живот.
Через секунду Мари вновь сделала свой первый вдох.
Гротэр не думала, что согласившись на перерождение, первым, что она увидит, будет труп.
Кровь была везде. Жидкость маленьким тёмными брызгами раскрасила деревянные стены, озерцом затопила пол и почти полностью покрывала труп женщины, вспоротый, с вывернутыми наизнанку внутренностями. Всё происходящее показалось Мари очередным кошмаром.
Её, совсем маленькую, подняли огромными руками и закутали в какую-то ткань, а затем присели на корточки вместе с ней, перед мёртвой женщиной со странной кожей, и выдернули из груди трупа кинжал. Металл слегка светился, а в воздухе воняло чем-то цветочно-сладким. Глаза женщины, голубые и совершенно пустые, безучастно застекленели. Человек, держащий учёную на коленях, наклонился закрыть женщине веки и защемил Мари руку металлической пряжкой ремня. На глазах мага, оказавшейся в маленьком теле, навернулись слёзы, и она возмущённо запищала.
Дэйва вызвали чуть раньше полуночи, когда он только заснул. Срочное дело требовало его вмешательства. Он не возмущался, услышав приказ наведаться в трущобы и проверить, как там обстановка у игрушки хозяина. Раз ему отдали распоряжение, значит ошейник, – редкий вид артефакта из Центральной Империи, – передал какой-то сигнал. Слуга сел на ящера, которого ему предварительно оседлали, и со всей возможной скоростью направился в город.
Путь занял десяток ринок. Дэйв мог бы добраться и быстрее, но ограничение на скорость движения в городских стенах распространялось даже на трущобы. Он спешился с ящера возле нужной землянки, краем глаза подмечая тусклый свет в окнах и тёмный, едва видимый дымок, поднимающийся от трубы.
Подбежав к двери, слуга громко в неё постучал. Он не чувствовал пиетета: подгоняли усталость и желание разобраться со всем как можно скорее, и этого оказалось достаточно, чтобы скинуть всю привычную хладнокровность. Влажный, напитанный туманом воздух раздражал.
Не услышав ответа, Дэйв подёргал за ручку. Дверца, которая даже запертая изнутри легко открывалась, сейчас глухо сидела на месте. Он долбанул по ней раз, другой, и буквально провалился, проломив прогнившие доски.
Сделав несколько шагов по инерции, он смачно вляпался сапогом в тёмную лужу крови, разлитую по деревянному настилу. Чуть ближе к камину, возле стены, лежала фейри, из груди которой торчал кинжал. Слуга, конечно, готов был к неожиданности, но точно не к такой.
Дэйв был одарённым. На его правой лопатке гордо сверкал символ хамелеона. Яркий, незамутнённый, чистый и иногда даже подающий признаки жизни, он выдавал в нем способности шпиона и разведчика, но даже самые сильные из благословлённых стигмами богов Архадского архипелага, те что носили на себе символ багряного льва, не смогли бы дышать с проткнутым сердцем.
Фейри же всё ещё была живой, хотя и ясно, что долго она не протянет. У него мурашки побежали от этого зрелища, и слуга прекрасно понял, что в таком состоянии женщина не родит, даже будь она хоть трижды бессмертной. Зато ребёнок, обладай он хоть долей такой же странной живучести…