Потерянная тропа. Том 1. Часть 1
Шрифт:
– Не скажу. Даже если ты мне руку оторвешь, не могу сказать, – Марианн пришлось приложить все усилия, чтобы чуть разжать побелевшие пальцы. Мир вновь мигнул. Они оказались на вершине какой-то башни. Рядом с ними, на небольшой плоской площадке, вскинув в воздух посох, стоял и орал во всю глотку человек. Для каких именно звуков он так старательно разевал рот Марианн не могла услышать. Ощущения были будто она находится под толщей воды.
По началу все это представление показалось бессмысленным, пока она не заметила с какой силой ветер раздувал плащ собеседника. Небо стремительно чернело – над ними собирались, тяжело переваливаясь, грозовые тучи. Они набухали, всё чаще выпуская из себя молнии.
Мир мигнул вновь, прежде чем первые капли ливня
Мгновения перемещений походили на помехи в стеклах: секунда, легкая рябь, и заснятые кадры демонстрируют совершенно другую местность. Она видела восстающих из земли мертвецов, которых поднимали с помощью кинжала и убийства. Видела девушку, изувеченную настолько, что даже со схемой жизни диагноз был один – смерть, и тем не менее раны затягивались от яркого света быстрее, чем от любого регенеративного заклинания её мира. Видела летающие корабли без двигателей и кристаллов, без схем, к которым так привыкла. Видела искусных воинов с мечами и копьями, которые своими ударами раскалывали или ломали километры пространства вокруг. Почувствовала музыку бардов, звуки инструментов которых лентами шевелились в воздухе и серебрились, словно снег. Чуть не сломала руку богу, когда тот показал художников, чьи картины оживали. Видела животных, о которых никогда даже подумать не могла: огромных, величественных, по возрасту старше, наверное, чем весь её мир.
У неё не было полноценного тела, она не слышала звуков, не чувствовала тепла, но от такого обилия образов казалось, что голова кружится. Столько всего… Она будто бы вновь стала ребёнком, который одним только воображением был способен создать нечто настолько яркое. Марианн снова и снова прокручивала в голове сцены, боясь лишним движением спугнуть это наваждение и не сразу заметила, что они вновь находятся на поляне возле огромного дерева.
– И как? – тихо проговорил парень, смотря на неё с теплотой. Он уже знал ответ.
Глава 2. Перерождение
Горло фейри сдавливал ошейник, сидящий плотно, но недостаточно, чтобы задохнуться. Он был клеймом, подтверждающим, что даже собственную свободу женщина потеряла. Вокруг металла алела расцарапанная и раздражённая кожа. Фейри вытирала липкую кровь, ощущая жжение, которое не получалось облегчить.
Она была принцессой и любимой младшей дочерью, изгнанной за свои чувства. Сидела здесь, не в состоянии открыть подгнившую дверь и сбежать.
Фейри ненавидела людей, себя, жизнь, богов и этот мир, разделённый на куски. И лишь на одного человека, из-за которого в груди образовалась сплошная дыра боли, не выходило расплескать это безжалостное море. Ненависть съедала всё, но не огромный провал тьмы, в котором, видимо, и спряталось её истерзанное Желание.
Женщина сидела, прижав ноги к большому животу, и старалась казаться как можно меньше. Будто это помогло бы ей исчезнуть… Или хотя бы загнало поглубже прорывающиеся наружу воспоминания, которые вовсе не хотели прятаться. Прошлое огромными пенистыми волнами обрушилось на неё.
Фейри и человеческий мальчишка познакомились, когда он был ещё ребёнком, случайно забредшим на грань миров. В основе её духа, из-за которого она когда-то появилась на свет, было желание найти истинную любовь.
Мальчик пробудил в юной духовнице любопытство. Всколыхнул тихий шёпот, живший в ней, и с тех пор они регулярно встречались.
Непозволительное поведение для существ с разных Платформ. Ему запрещено было переходить грань, вступая в обитель духов, ей же нельзя было видеться с человеческим отребьем, но… Юная фейри была из тех, кто любил нарушать правила. Тем более – это было её Желанием, а потому она всегда радостно принимала встречи. Фейри не удивилась, когда поняла, что человек стал для неё чем-то ценным. Будто бы маленькое сокровище из её сундучка вдруг ожило и стало бродить по миру. Он был для неё словно любимая брошь – подарок королевы, – которую всегда хотелось носить при себе, напоказ. И никому другому не позволять касаться. Ценность, что-то
Люди растут слишком быстро, мальчик тоже вырос. Стал выше юной чаровницы, сильнее, взрослее и старше её на вид. Просто дружбы ему было мало. А Фейри, считавшая, что вот-вот исполнит предназначение и, возможно, поможет своему народу исполнить пророчество, – испытывала только счастье. Она даже смогла заставить других духов признать её правоту, но всё пошло по кровавым полям.
Вскоре человеку стало мало её одной – мальчик мечтал о великих свершениях, долгой жизни и власти. И преградой всему этому стала она сама: низшая фейри, от которой временно отреклась собственная семья и которая стала для человека бесполезной. Все её выборы были ошибочными, начиная от их первой встречи и заканчивая отказом на просьбу королевы забыть и бросить жалкое человеческое существо, посвятив себя пророчеству. Она не смогла этого сделать… Слишком сильно верила, что мальчик – тот, с кем она сможет снять с себя всю тяжесть прошлого.
Воспоминания были замыленными, перетёртыми в крошево и собранными с нуля. Она всему пыталась придумать оправдание, добавить ясности, логики, но пробуя снова и снова, лишь делала себе больнее. Фейри думала о том, как доверчиво направилась следом за своей «истиной» в человеческий мир и как оказалась по итогу проданной, оглушённой, преданной, сидящей здесь…
Тихо свистел ветер, проникающий сквозь щели в дом, трещал огонь, а женщина, совсем юная, сидела в нерешительности сжимая нож, покрытый рунами: единственную вещь, оставшуюся в память о мире духов. Она едва смогла сохранить его. Маленький духовный клинок, который был способен лишить её жизни. Ничего другого не возьмёт кожу Фейри, сотканную из магии.
Она сидела, беззвучно плакала и ждала, когда придёт время отомстить ещё даже не рожденному человеку за всё, что ей пришлось пережить. Были дни, когда женщина металась, думая о том, не поступает ли она слишком жестоко, но затем человеческий мир вновь давил на неё, подкидывал новых обстоятельств и проблем, не оставляя в ней ничего светлого и разрушая саму её душу, обнажая самое дно тёмной сути фейри, наполненной злобой, ненавистью и тьмой.
Говорят, что духи не способны любить, поскольку их натуры, как и весь мир-перевёртыш, слишком двойственны. Даже ярчайшие поля прозваны кровавыми из-за цветов, скрывающих острые клыки. Они привлекают наивных существ сойти с узких троп, чтобы в итоге те стали удобрениями для корней. Их народ не наивен – за светлыми улыбками всегда прячется расчёт, отчаяние или ненависть. Фейри – другие. Они готовы на всё ради своих Желаний. Их сложно поймать и нельзя сделать что-то против их воли. Слишком сильны их чары и извращена месть. Духовница же была слишком маленькой, самовлюблённой, неопытной и глупой, потому и оказалась здесь.
Последние декады женщина жила в этом доме, продуваемом всеми ветрами, с татуировкой во всю спину, блокирующей её магию и с ошейником на шее, не позволявшем ей сбежать. Тёмная, когда-то отливавшая ночью кожа, стало серой и блеклой, а волосы уже давно перестали приносить радость и не отрастали с тех пор, как крёстная собственноручно отрубила её косу. Они были серыми от пыли и грязи, и почти не отличаясь по цвету от кожи.
Фейри отчаянно желала смерти несмотря на то, что по меркам духов прожила не так долго, но забвение не приходило. Кровь, напитанная магией, не позволяла умереть существу, ждущего ребёнка. Закон равновесия их, фейри, мира, крепко связывал её даже здесь, на людской земле. Мало кто знал в чём огрехи этого правила и как можно его обойти, но бывшая духовница была из тех, кто понимал, что к чему. Этот же закон был в силах свершить её месть, так как сама принцесса давно была лишена возможности использовать магию. Женщина чувствовала бурление, движение силы внутри своего тела и в окружающем мире, но не могла прикоснуться, позвать, и всё, что ей оставалось – это долгими часами с тоской и отчаянием всматриваться в себя.