Потерянные души Уиллоубрука
Шрифт:
— Что значит «отправишься следом»? Куда?
Марла нетерпеливо вздернула бровь, с трудом придерживая голую женщину, чтобы та не свалилась с матраса. Боясь испытывать судьбу, Сейдж сдалась и встала в очередь в туалет. Марла сказала, что она, Сейдж, может отправиться следом. Что она имела в виду? Место, куда увели Тину, или то, что с ней делают? Ее наказали? Отправили в яму?
Сегодня в кафельном отсеке никого не поливали из шланга, и забитые унитазы тоже никто не прочистил. Задержав дыхание, Сейдж вошла внутрь. Если судить по вчерашнему распорядку дня, сейчас у нее есть единственная возможность облегчиться, пока пациентов
Справив нужду, Сейдж прошла к противоположной стене, у которой вчера обдавали из шланга пациенток. Намереваясь прополоскать юбку и трусы, она подняла рассекатель, который больше напоминал наконечник пожарного шланга, чем бытовое устройство, и повернула ручку водопроводного крана. Воды не было.
— Ты что делаешь, черт бы тебя побрал? — раздался чей-то крик. Марла грозно смотрела на нее из комнаты, упершись руками в бока. — Положи на место. Сегодня душа не будет.
Сейдж бросила головку шланга и закрутила кран.
— Я просто хотела ополоснуть юбку.
Марла покачала головой.
— Быстро выходи оттуда, — приказала она. — Подождешь чистую одежду, как все остальные.
Сейдж направилась к ней.
— А когда ее принесут?
— Прачечная, знаешь ли, передо мной не отчитывается, — огрызнулась Марла. — А теперь хватай тележку, скоро пойдем.
Пытаясь не обращать внимания на волглую одежду и с ужасом думая об очередном дне, который придется провести в дневном зале с Уэйном, Сейдж прошла в другой конец палаты и взяла тележку, в которой сидели две девочки — на одной был только матерчатый подгузник, на другой еще и блузка с короткими рукавами, — и проследовала в коридор за остальными. Хорошо бы сестра Вик снова дежурила на посту — возможно, удастся с ней поговорить. Кое-как плетясь в колышащемся море пациенток, Сейдж медленно обогнула угол холла и посмотрела, привстав на цыпочки, кто сидит на сестринском посту. При виде седовласой медсестры, наполнявшей подносы с лекарствами, плечи у нее опустились. Все та же пациентка с каменным лицом, в синей блузке и серой юбке, как вышколенный робот, раздавала пластиковые чашечки, но сестры Вик нигде не было видно.
Нужно постараться обратить это обстоятельство в свою пользу. В конце концов, может быть, седовласая медсестра знает о Розмари больше, чем сестра Вик. Может быть, она проявит больше сочувствия. Подойдя наконец к стойке, Сейдж обратилась к новой медсестре, стараясь говорить как можно более вразумительно.
— Прошу прощения.
Медсестра поставила поднос с чашечками на стойку и улыбнулась ей ласково и безразлично:
— Да?
— Вам мой вопрос, наверное, странным покажется, — сказала Сейдж, — но не помните ли вы мою сестру Розмари? И может, вы случайно знаете что-нибудь про нее и Уэйна?
Седовласая медсестра погрозила ей крючковатым ревматическим пальцем:
— Ну-ну, перестань. Сама знаешь, нет у нас утром времени на такие глупости. Бери свои таблетки и проходи.
— Это не глупости, — возразила Сейдж. — Розмари так и не нашли, а я ее сестра-близнец. Я приехала в Уиллоубрук искать ее.
Седовласая медсестра, не обращая на нее внимания, продолжала раскладывать по чашечкам оранжевые таблетки.
— Пожалуйста, — настаивала Сейдж. — Мне нужно поговорить с тем, кто выслушает меня. Мне нужно…
Медсестра
— Ты хочешь, чтобы Марла помогла тебе выпить таблетки? — осведомилась она. — Я могу позвать ее, если пожелаешь.
Вспыхнув от разочарования, Сейдж потрясла головой и послушно приняла чашечку от пациентки в серой юбке. Снова спрятав таблетки во рту, она подтолкнула тележку с девочками в сторону дневного зала, огляделась по сторонам, убеждаясь, что за ней не наблюдают, и выплюнула таблетки в ладонь.
Как она и ожидала, в коридор вышел уборщик со шваброй и ведром и распахнул двери в дневной зал. Заговорит ли Эдди с ней сегодня? Сообразит ли, что она не Розмари?
Однако уборщиком оказался не Эдди, а незнакомый худой мужчина в черных ортопедических ботинках, казавшихся чересчур большими для его тощих ног. Может, у Эдди выходной. Или ему досталось за то, что он разговаривал с ней. Не потому ли он казался таким серьезным, когда они курили вчера с Уэйном?
Когда новый уборщик прошел мимо, толкая перед собой ведро со шваброй, Сейдж собралась было окликнуть его и спросить об Эдди. Но мужчина не отрывал взгляда от пола, а на лице не читалось никаких чувств. Казалось, он боится поднять глаза. Кто знает, чем кончится попытка заговорить с ним? И Сейдж, не останавливаясь, прошла в дневной зал, держась как можно дальше от Уэйна. Почему, собственно, Эдди не мог взять выходной?
Поставив тележку, как и остальные, под грубо намалеванным Дональдом Даком, она оглянулась на Уэйна в надежде, что тот слишком занят — загоняет внутрь остальных обитательниц, вылаивает команды, как пастух, собирающий стадо, — и не заметит ее уловку. Сейдж торопливо прошла в дальний угол зала, сунула оранжевые таблетки под задние ножки пластикового стула и с размаху села на него. Раскрошив таблетки, она, поглядывая на Уэйна, встала и босыми ногами, разметала зернистые кусочки по влажному от антисептика полу: порошок растерла, а крупные обломки загнала под диван.
Покончив с этим, она снова села, решив ни во что не ввязываться, пока не придумает, что делать дальше. Ко всему прочему, ее начал грызть голод, и она прижала руку к животу. Чего бы она только не отдала за стопку оладий или даже за пересохший гренок вместо вчерашнего месива; впрочем, ей запомнилась только водянистая овсянка. Затем Сейдж заметила Норму: та наблюдала за ней, прислонившись к стене. Черт. Хоть бы она не видела фокуса с таблетками. Сейдж принялась нарочито разглядывать собственные ногти в надежде, что Норма потеряет интерес и не начнет к ней приставать.
После раздачи очередного завтрака из клейкой овсянки и апельсинового сока с лекарством — сок Сейдж снова выплеснула за стул — в зал вошел уборщик в ортопедических ботинках, чтобы опустошить урну. Во время работы он поднимал голову только в тех случаях, когда ему загораживали дорогу, и ушел, ни словом не перемолвившись с Уэйном.
Чуть позже седовласая медсестра ввезла в каталке пациентку; та была без сознания. Заперев за собой дверь, медсестра протолкала каталку через зал и поставила среди других под огромными желтыми башмаками Микки Мауса. Некоторые обитательницы наблюдали за ней в мрачном молчании; их тревожные взгляды говорили лучше всяких слов. Остальные почти не обратили внимания на появление каталки. Когда Сейдж поняла, кто находится в кресле, у нее перехватило дыхание.