Потерянные души Уиллоубрука

Вайсман Эллен Мари

Норма улыбнулась, подняв мизинец.

— Скажу.

Сейдж просунула в него свой согнутый мизинец и потрясла, потом положила руку на плечо Нормы:

— Послушай. Я знаю, тебе нравится Уэйн, но тебе не следует ходить с ним сюда. И нужно рассказать кому-нибудь, что он водит тебя в кладовку.

Улыбка сползла с лица Нормы.

— Нет! — Она яростно тряхнула головой. — Я же слово дала. А уж я-то свое слово держу. Не то что некоторые, вроде тебя.

— Но что, если… — Сейдж чуть было не сказала: «Если он и есть Кропси», но оборвала себя. Уэйн — сексуальный маньяк, даже насильник, но это не делает его серийным убийцей.

По крайней мере, ей так казалось. И все же нужно попытаться защитить Норму.

— Что, если он опасен?

Лицо Нормы перекосилось от злобы.

— Хватит тебе, — ощерилась она. — Ничего он не опасный. Он со мной добрый. Смотри. — Она подошла к полотняному мешку, висевшему радом со смирительной рубашкой, и вытащила из него горсть палочек «Пикси стикс» [8] . — Он мне награду дает каждый раз, как сюда приходим.

От отвращения и ярости Сейдж на мгновение прикрыла глаза. Как заставить Норму понять и вместе с тем не огорчить ее?

— Послушай меня, — сказала Сейдж. — Ты должна рассказать кому-нибудь, что делает Уэйн. Это неправильно. Он не должен так поступать.

8

Кисло-сладкие разноцветные порошковые конфеты в пластиковой или бумажной упаковке, напоминающей соломинку для коктейлей.

— Я же тебе сказала, хватит, — окрысилась Норма. — Ты просто злишься, потому что теперь он любит меня. — Она вернула конфеты в мешок, затем вытащила одну, надорвала обертку зубами и высыпала содержимое в рот.

— Да нет, я не злюсь. Честное слово. Мне он даже не нравится. Я просто не хочу, чтобы он тебя обижал. И что, если ты… если он…

— Сделает мне бебичку?

Сейдж кивнула.

Норма рассмеялась.

— Ты же знаешь, что этого не может быть. — Она снова опрокинула в рот бумажную трубочку и потрясла, пока та не опустела.

— Конечно, может.

— Не может, у меня же операция была, ты что, забыла? Дебилам нельзя иметь бебичков.

У Сейдж опять заныло под ложечкой. Мало того что здесь проводят медицинские эксперименты и практикуют лоботомию, они еще и насильно стерилизуют обитательниц? И тут ее озарило. Если Розмари подверглась стерилизации, у нее должен был остаться шрам. Может, по этому шраму их и можно будет отличить друг от друга! Ее тряхнуло от выброса адреналина. Наконец-то ясно, как доказать, что она не Розмари. Если, конечно, сестра подвергалась операции. И если Сейдж сможет найти врача, чтобы проверить шрам.

— В Уиллоубруке всех девушек оперировали? А меня?

Норма пожала плечами:

— Почем я знаю. — Смяв пустую бумажку от конфеты, она бросила ее назад в мешок. — Может быть.

Затем Сейдж припомнила слова Марлы о том. что к пациентам приводят врача, только если они истекают кровью или умирают — а иногда даже в таких случаях не приводят. И Тина говорила то же. Да и сама Сейдж уже насмотрелась здесь травм и болезней: понятно, что обитатели не избалованы вниманием докторов.

Медленно, но неуклонно она опять стала падать духом. Невозможно никого заставить даже выслушать ее, что уж говорить о проверке шрама. Она снова посмотрела на Норму — бедную, сломленную Норму, не понимающую, в какую жуткую передрягу она попала.

— Ладно, — сказала Сейдж. — Но даже если тебе сделали такую

операцию, ты больше не должна позволять Уэйну приводить тебя сюда. Это неправильно.

— Ты прекратишь или нет? — обозлилась Норма. — Теперь я его девушка, а не ты. — Она говорила все громче и громче. — Поэтому просто прекрати.

Сейдж примирительно взмахнула руками:

— Хорошо-хорошо. Только тихо, не то мы с тобой влипнем.

— Тогда хватит меня злить, — прошипела Норма.

— Я и не хочу тебя злить. Но если ты сама не расскажешь кому-нибудь про Уэйна, это сделаю я.

Разъяренная Норма выпучила глаза и оскалилась.

— Ты обещала, что не скажешь! Ты на мизинчиках обещала!

— Я знаю, — кивнула Сейдж. — И мне очень жаль, но я не могу позволить, чтобы Уэйну сошло с рук насилие. Кто-то должен его остановить.

— Значит, опять ты наврала, — рявкнула Норма, чуть ли не изрыгая огонь. — А теперь хочешь и другой уговор нарушить. Вот только никто тебя слушать не станет!

Возможно, Норма была права, но попытаться стоило. Сейдж хотела сказать, что Марла ее наверняка послушает, но остановилась. Она уже видела этот затравленный взгляд Нормы в тот день, когда та расколотила деревянный стул и рассекла запястье: в тот раз казалось, что она готова умереть, защищаясь. Чтобы не ввязываться в спор, а то и что похуже, Сейдж оставила эту тему и снова взялась за ручку двери. Нужно было возвращаться в палату. И тут она вспомнила о ключах.

— Ну прости, — попросила она. — А давай мы с тобой договоримся: я никому не расскажу про тебя и Уэйна, а ты дашь мне ключи Марлы.

— Что? — протянула Норма, расширив глаза. — Зачем тебе ключи? Опять меня бросить хочешь? Я же тебе сказала, они для наружных дверей не подходят.

— Нет, не в этом дело, — покачал головой Сейдж. — Я…

Не успела она договорить, как Норма обеими руками толкнула ее, сбив с ног. Сейдж налетела спиной на деревянные полки; позвоночник и лопатки словно осыпало ударами кувалды. С полок, грохоча, попадали и разлетелись по полу раздаточные подносы. На секунду застыв с выпученными от страха глазами, Норма выскочила из кладовки, и Сейдж, поднявшись, устремилась за ней.

В проходе Норма скользнула в двери и исчезла. С нарастающим ужасом Сейдж поняла, что Норма может запереть ее в коридоре изолятора. Если ее схватят, могут решить, что она сбежала из здешней камеры. Подскочив к двустворчатым дверям, Сейдж потянула за ручку и с облегчением выдохнула: Норма забыла запереть их за собой. Но ведь она может запереть двери в палату, и Сейдж останется в коридоре! И если сестра Вик или Марла обнаружат ее там, они решат, что она снова пытается сбежать. Бросившись в конец прохода, Сейдж заглянула в главный коридор. Ни души. И Нормы нигде не видно. Завернув за угол, она остановилась, повернулась и, тяжело дыша, прижалась спиной к стене.

О том, что она здесь, знала только Норма, которая к этому времени почти наверняка заперла двери в палату. Если пойти в другом направлении, возможно, Сейдж сумеет найти выход. Посмотрев налево и направо, она попыталась сообразить, в какую сторону идти. Налево был сестринский пост, дневной зал и дверь в туннели. Направо — как знать, что она там найдет? Может, открытое окно, незапертую дверь или другой проход в туннели. Она снова прислонилась к стене, прикидывая, стоит ли рисковать.

— Что ты делаешь? — произнес кто-то у нее над ухом, и она вздрогнула.