Потерянные судьбы. Роман
Шрифт:
– Ага, пужаеть, – нервничал Грищенко, сворачивая длинный кнут на руке. – Такие на рога посодють и прокатють, будь здоров…
Нюся сидела на траве и держалась за горло, будто её кто-то душит.
– Тебе плохо? – Сашка присел рядом.
– Исчо чаво… – отвернулась девчушка, скрывая слёзы. – Запыхалась…
Александр чувствовал себя виноватым перед соседкой. Всё-таки нужно было ему самому завернуть корову в стадо, зная, что их Дочка норовистая и характерная.
– Был один случай, – начал свой рассказ Грищенко, запивая волнение молоком. –
Дети молча смотрели на Ивана. Саша крутил мысль в голове: «Слава Богу, шо усё обошлося… Нюська – другая… особенная…»
***
Ковыряясь в свекле, Мария почувствовала пристальные взгляды на себе. Выпрямилась и посмотрела по сторонам. Слева, недалеко от неё, стояли две женщины и оживлённо переговаривались, посматривая на жену Грищенко. Одну из работниц она узнала – Лидия Иванова.
– Ну, чё ты уставилася? – прошептала Маша, потирая спину. – Сплетни собираешь, не иначе…
– Машка! – одна из женщин крикнула, решившись подойти к Мане. – А ты у нас терпящая, як божья матерь, как я погляжу…
– Шо? – не поняла Мария, продолжая продёргивать свекольные отростки.
– Я об чём гутарю… – женщина подошла поближе и задала вопрос. – Ты слепая, шо ли? Не видишь, шо в округе происходить? Вот я слухаю-слухаю и не вразумею, тебе так нравится жить меж двух огней?
– Шо? – Маша встала во весь рост и посмотрела в глаза женщине. Это была Галина Рябченко.
– Хватить вопросами кидаться, – Галя встала перед Машей. – Не шокай!
Галька никогда не была замужем, только до войны она имела единственную первую любовь в виде несовершеннолетнего парня, который был моложе на десять лет. До сих пор живёт в полном одиночестве. Бездетная.
– Тебя якыя крыса укусила? – взъерепенилась Мария. – От меня чаво надобно? Мы ж даже не соседки, чаво прискакала? И родственным от нас не пахнить…
– Меня интерес за стока лет берёть – кто ты такая? – засмеялась Галина. – Психованная аль больная?
Галка намекала на тот случай, когда Мария застала Ивана за любовными утехами.
***
Поздно вечером пастухи вернулись домой. Уставшая Нюся валилась с ног.
– Только матери об ентом случае – молчок, – предупредил отец, загоняя Бурёнку в хлев.
– Ладно, – зевала девочка, стараясь не уснуть на ходу.
Поужинав и помывшись в корыте, Нюся легла спать.
Всю ночь ей снилось поле, устланное красивыми цветами: васильки, ромашки, колокольчики. А также мухи, слепни и корова, которая бежит за ней. Девочка бежала с поля к хутору. Добежала до реки и плюхнулась в неё. Переплыв на другой берег, обернулась. Пятнистая преследовательница осталась ждать на том берегу. Нюся вылезла из воды и побрела к родной хате.
Холодно, мокрая одежда прилипала к телу. Вдруг за спиной она услышала мычание. Остановилась. Услышав топот копыт по земле, присела на корточки, закрыла голову руками и закричала.
– Ты чаво? – вдруг послышался голос
Нюся открыла глаза, на кровати сидела мама и гладила её по голове.
– Приснилось шо? – заволновалась Мария.
– Корова… – протёрла глаза Нюся и шмыгнула носом. – Бежала за мной…
– Енто к добру, – прошептала Маша и поцеловала дочь. – Значить, усё у тебя будет хорошо в жизни… Спи.
Маня подоткнула одеяло, ещё раз поцеловала девочку и ушла спать.
– Ага, к добру, – прошептала Нюся, заворачиваясь в одеяло. – Вона, роги у неё, як вилы кривые…
Утро началось, как обычно, с хозяйства. Нюся волокла тяжеленное ведро с водой, чтобы напоить поросят.
– Чу, чу, говорю, куды пятаки свои суёте? – ругалась девчушка на нетерпеливых хрюшек.
– Нюська! – во двор семьи Грищенко забежал Саша. – Где ты?
– Шо тебе? – девочка была не рада гостю. – Чаво припёрся?
– Слыхал разговор моей мамки с…
– Опять? Не хочу слухать ваших сплетен!
– Не, тут другое, – запыхался мальчик. – Коров забирають в колхоз!
– Шо? Придумал же…
– Правду говорю, – опустил голову Сашка. – Как теперича без них?
– Не верю, – Нюся поставила ведро на землю. – Как же надоели вы со своей мамашей… Иди отсель!
Вечер.
Первой с работы вернулась Мария. Хлопнув входной дверью, вошла в хату, села на табурет и облокотилась рукой о стол. Немного помолчав, приложила ладонь ко лбу и заскулила, как маленький щенок.
– Мам, шо ты? Шо с тобой? – из комнаты выбежала дочь. – Заболела?
– Хужей, – всхлипнула женщина и посмотрела на Нюсю. – Забирають нашу кормилицу…
– Шо? Как енто? – удивилась Нюська, заметив слёзы на глазах мамы. – Куды?
– У колхоз… приказанье получил весь хутор… Ой, божечки… – положив руки на стол, Маня упёрлась в них лицом и заревела.
Девочка обняла мать, поцеловала в затылок и выбежала на улицу. Постояв немного у сарая, вошла внутрь. Бурёнка будто бы поняла, в чём дело, – встала на ноги и замычала. От этого Нюське стало ещё тоскливее. Она обняла корову за шею и заплакала. Бурёнка молча жевала «жвачку».
На следующий день отец повёл кормилицу на ферму. Нюся выбежала провожать. Ноги тряслись от волнения и обиды.
– Так нечестно, – рассуждала девочка. – Так нельзя…
– Не нам решать, – ответил Иван, скрывая горе на лице. – Надо, так надо…
На дорогу потихоньку выходили соседи, каждый вёл на верёвке самого дорогого члена семьи. Мужики кричали на жён, которые не хотели отпускать кормилицу, а кто-то из женщин шёл позади и громко рыдал.
– Шо теперича будеть? – причитали женщины. – Как жить-то? Шо ж енто делается?
Первую неделю Нюся не могла привыкнуть к тому, что Бурёнки нет в сарае. Проснувшись утром, девочка первым делом бежала в хлев, чтобы накормить любимицу и погладить её мокрый и холодный нос. Остановившись у сарая, девчушка тут же вспоминала – коровы нет в стойле. Опустив голову, шла кормить поросят и кур.