Потерянный герцог Уиндхэм (The Lost Duke of Wyndham)

Куинн Джулия

— Томас, остановитесь, — произнесла Грейс, потому что не могла больше этого слышать. Это было невыносимо для них обоих. — Не говорите так. Мы не знаем, что он настоящий герцог.

— Мы не знаем? — Он выпятил губу и посмотрел на нее сверху вниз. — Ну же, Грейс, ведь мы оба знаем, что мы найдем в Ирландии.

— Мы не знаем, — настаивала девушка, но голос ее был неискренним. Она понимала это, но считала, что должна держаться, чтобы не сломаться окончательно.

Томас уставился на нее и смотрел так долго, что ей стало неуютно

под его взглядом. Затем он спросил:

— Вы любите его?

Грейс почувствовала, как кровь отлила от ее лица.

— Вы любите его? — повторил он, на сей раз резче. — Одли.

— Я знаю, о ком Вы говорите, — произнесла она прежде, чем смогла придумать что–то более вразумительное.

— Полагаю, что да.

Она остановилась, заставляя себя разжать кулаки. Вероятно, она испортила писчую бумагу, так как она услышала, как что–то хрустнуло в ее руке. За одно мгновение он прошел путь от извинения до ненависти, и Грейс понимала, что внутри него разрастается обида, но и у нее тоже, черт возьми.

— Как давно Вы здесь? — спросил Томас.

Грейс отодвинулась, слегка повернув голову в сторону. Он так странно смотрел на нее.

— В Белгрейве? — спросила она нерешительно. — Пять лет.

— И все это время я не… — Он покачал головой. — Интересно почему.

Не раздумывая, она попыталась отстраниться, но путь ей преградил стол. Что это с ним?

— Томас, — теперь она была осторожна, — о чем Вы говорите?

Казалось, он нашел это забавным.

— Проклятье, если бы я знал.

И затем, пока она обдумывала подходящий ответ, Томас горько рассмеялся и произнес:

— Что с нами станет, Грейс? Мы обречены. Вы знаете это. Мы оба.

Грейс знала, что он сказал правду, но так ужасно было это услышать, услышать это подтверждение.

— Я не знаю, о чем Вы говорите, — сказала она.

— Перестаньте, Грейс, Вы слишком умны для этого.

— Я должна идти.

Но он загородил ей дорогу.

— Томас, я…

И тогда, о, Господи, он поцеловал ее. Его рот нашел ее губы, и у нее в животе все перевернулось от ужаса, не потому, что его поцелуй был отталкивающим, а потому, что этого не было. И для нее это было шоком. Грейс провела здесь пять лет, а он даже не намекнул на…

— Остановитесь! — Она вырвалась. — Зачем Вы это делаете?

— Не знаю, — сказал Томас, беспомощно пожав плечами. — Я здесь, Вы здесь…

— Я ухожу. — Но одна из его рук все еще держала ее руку. Ей нужно было освободить ее. Она могла бы ее выдернуть, не так уж сильно Томас держал ее. Но ей было необходимо, чтобы это было его решением.

Ему было необходимо, чтобы это было его решение.

— Ах, Грейс, — сказал он, почти побежденный. — Я больше не Уиндхем. Мы оба знаем это. — Томас сделал паузу, пожал плечами и отнял руку, сдаваясь.

— Томас? — прошептала она.

И тут он произнес:

— Почему бы Вам не выйти за меня замуж, когда все это закончится?

— Что? — Что–то похожее на ужас нахлынуло на нее. — О, Томас, Вы безумны. — Но она знала, что он подразумевал на самом

деле. Герцог не мог жениться на Грейс Эверсли. Но если он не был… Если он был всего лишь простым мистером Кэвендишем… Почему нет?

Кислота разлилась в ее горле. Он не хотел оскорбить ее. Грейс даже не чувствовала себя оскорбленной. Она знала мир, в котором жила. Она знала правила, и знала свое место.

Джек никогда не будет ее. Нет, если он — герцог.

— Что Вы скажете, Грейси? — Томас коснулся ее подбородка, приподнимая ее лицо, чтобы заглянуть в него.

И она подумала — почему нет.

Разве это было бы так уж плохо? Наверняка, она не может остаться в Белгрейве. И, возможно, она научится любить его. Она уже любит его, как друга, конечно же.

Он наклонился, чтобы поцеловать ее опять, и на этот раз Грейс сама позволила ему сделать это, желая, чтобы ее сердце затрепетало, а пульс участился, и то место, что находится где–то промеж ее ног… О, пожалуйста, пусть она почувствует то же, что она чувствовала, когда Джек дотрагивался до нее.

Но ничего не произошло. Всего лишь теплый дружеский поцелуй. Не самая худшая вещь в мире.

— Я не могу, — прошептала она, отворачивая лицо в сторону. Ей хотелось плакать.

И затем она действительно заплакала, потому что Томас, положив подбородок на ее голову, стал по–братски успокаивать ее.

Ее сердце сжалось, и она услышала, как он прошептал:

— Я знаю.

Глава шестнадцатая

Джек плохо спал этой ночью. Это сделало его весьма раздражительным, и он решил обойтись без завтрака, чтобы не встречаться с людьми, которые потребовали бы от него поддержания разговора. Поэтому он вышел из замка и отправился на свою, ставшую уже с некоторых пор обычной, утреннюю верховую прогулку.

Одним из самых прекрасных лошадиных качеств было то, что лошади никогда не ожидали, что с ними будут вести светскую беседу.

Джек понятия не имел, что сказать Грейс, когда он вновь ее увидит. Вас очень приятно целовать. Жаль, что мы не пошли дальше.

Это была правда, хотя именно он не дал им этого сделать. Он желал ее всю ночь.

Ему, возможно, придется жениться на девушке.

Джек остановился как вкопанный. Кто это сказал?

Твоя совесть — беспокойный еле слышный голосок его совести.

Проклятье. Ему, в самом деле, было необходимо лучше выспаться этой ночью. Его совесть никогда не была столь громкой.

Но может ли он? Жениться на ней? Конечно, это единственный путь, который у него был, если он хотел когда–нибудь уложить ее в постель. Грейс не принадлежала к тому сорту женщин, с которыми можно просто поразвлечься. И дело было не в ее происхождении, хотя, конечно, это сыграло свою роль. Все дело было только… в ней самой. Такой она была. С ее удивительным чувством собственного достоинства, с ее мягким и лукавым юмором.