Потерянный герцог Уиндхэм (The Lost Duke of Wyndham)

Куинн Джулия

Джек махнул рукой.

— Ну, это я могу сделать.

— Без карты?

— Мы часто путешествовали, когда учились в школе.

Грейс подняла глаза и улыбнулась, почти с ностальгией, так словно она могла увидеть его в его собственных воспоминаниях.

— Готова поспорить, что Вы не были старостой. {примеч. старший ученик, старший префект, староста — возглавляет школьную префектуру в мужской школе; следит за соблюдением дисциплины через классных префектов, представляет школу или класс на различных мероприятиях.}

Его бровь приподнялась.

—

Вы знаете, я думаю, что большинство людей сочло бы это оскорблением.

Губы девушки изогнулись, а глаза сверкнули озорством.

— О, но только не Вы.

Конечно, она была права, но Джек не хотел, чтобы она знала об этом.

— И почему же Вы так думаете?

— Вы никогда не захотели бы быть старостой.

— Слишком большая ответственность? — пробормотал Джек. Интересно, именно это она о нем и думала?

Грейс открыла рот, и Джек понял, что она собирается сказать «да». Ее щеки слегка порозовели, и она на мгновение отвела взгляд прежде, чем ответила:

— В Вас слишком много протеста. Вы не захотели бы стать союзником администрации.

— О, администрации, — Джек не смог удержаться и весело повторил за ней.

— Не высмеивайте мой выбор слов.

— Хорошо, — согласился он, выгибая одну бровь. — Я надеюсь, Вы понимаете, что говорите это бывшему офицеру армии Его Величества.

Грейс немедленно отмела его высказывание.

— Я должна сказать, что Вы наслаждаетесь, именуя себя мятежником. Но я подозреваю, что в глубине души Вы такой же обычный человек, как и все мы.

Он выдержал паузу, а затем сказал:

— Надеюсь, Вы понимаете, что говорите это бывшему разбойнику на дорогах Его Величества.

Джек так и не понял, как ему удалось произнести это с серьезным выражением лица, и для него было большим облегчением, когда Грейс, спустя минуту, в течение которой она, казалось, пребывала в шоке, взорвалась от смеха. Поскольку действительно, он не думал, что сумел бы удержать выгнутую аркой бровь, призванную означать оскорбленное выражение, хотя бы на одно мгновение дольше.

Джек чувствовал, что, подражает Уиндхему, сидя словно он проглотил шомпол,. От этого, честное слово, его даже подташнивало.

— Вы ужасны, — сказала Грейс, вытирая слезы.

— Стараюсь изо всех сил, — скромно заметил Джек.

— И это, — погрозила ему пальцем Грейс, все еще продолжая смеяться, — то, почему Вы никогда не будете старостой.

— Боже мой, надеюсь, что нет, — ответил Джек. — В моем возрасте это выглядело бы несколько неуместно.

Не говоря уже о том, как безнадежно он не подходил для школы. Сны об этом до сих пор еще мучили его. Конечно, это не были кошмары — это того не стоило. Но почти каждый месяц он просыпался от одного из тех надоедливых сновидений, в которых он возвращался в свои школьные дни (такая нелепость в его двадцативосьмилетнем возрасте). Его сны были похожи один на другой. Он смотрел на свое расписание и внезапно понимал, что весь семестр не посещал уроки латинского языка. Или пришел на экзамен, не надев брюки.

Единственными школьными предметами, которые он вспоминал с некоторой любовью, были спорт и искусство. Спорт ему всегда давался

легко. Ему было достаточно понаблюдать за игрой в течение минуты, и его тело уже инстинктивно знало, как надо перемещаться. Что же касается искусства, ну, в общем, он никогда не выделялся ни в одном из его практических направлений, но всегда любил его изучать. Именно поэтому Джек говорил с Грейс об искусстве в свою первую ночь в Белгрейве.

Его взгляд упал на открытую книгу, все еще лежавшую на столе между ними.

— Почему она Вам не понравилась? — спросил Джек, возвращаясь к картине. Она и ему не слишком нравилась, но он не находил в ней ничего оскорбительного.

— Он ей не нравится, — ответила Грейс. Она смотрела в книгу, а Джек — на нее, и он был удивлен, заметив, как ее брови нахмурились. Беспокойство? Гнев? Он не мог сказать.

— Ей неприятны его ухаживания, — продолжала Грейс. — Но он не собирается останавливаться. Посмотрите на его выражение.

Джек всмотрелся в изображение, наклонившись чуть ниже. Ему показалось, что он увидел то, о чем говорила девушка. Репродукция не была высшего качества, и было трудно понять, насколько она близка к настоящей живописной работе. Конечно, цвет отсутствовал, но линии были четкими. Он подумал, что в выражении лица мужчины было нечто коварное. Кроме того…

— Но, скажите, — спросил Джек, — Вы ведь возражаете против содержания картины, а не ее самой?

— А в чем различие?

Он задумался. Все–таки прошло уже столько времени с тех пор, как кто–либо вовлекал его в интеллектуальную беседу.

— Возможно, художник желал получить именно такой отклик на свое произведение. Возможно, его намерение состояло в том, чтобы изобразить эту самую сцену. Это не означает, что он одобряет ее.

— Допустим. — Губы девушки были сжаты, а их уголки напряглись в манере, которой он не видел прежде. Ему это не понравилось. Это старило ее. Но еще неприятнее было то, что казалось, она ожидает от грядущего неприятностей. Когда она сложила губы таким образом — сердито, растерянно, покорно — было похоже, что она уже никогда не будет счастлива опять.

Хуже того, казалось, что она смирилась с этим.

— Вам и не должно понравиться это, — тихо сказал Джек.

Ее рот смягчился, но в глазах сквозила печаль.

— Нет, — сказала Грейс, — мне не нравится. — Она потянулась к книге и перевернула страницу, открывая другую иллюстрацию. — Я, конечно же, слышала о господине Ватто, и он может быть уважаемым художником, но… О!

Джек уже улыбался. Переворачивая страницу, Грейс не смотрела в книгу. Но он–то смотрел.

— О, мой…

— Вот теперь, это — Буше, — сказал Джек благодарно.

— Это не… Я никогда… — Глаза девушки расширились и стали похожи на две огромных синих луны. Ее губы приоткрылись, а ее щеки… Джек едва смог удержаться от желания воспользоваться ее веером, чтобы остудить их жар.

— Мари–Луиза О’Мерфи, — сказал он Грейс.

{Луиза О’Мерфи (фр. Marie–Louise O'Murphy) (21 октября 1737, Руан — 11 декабря 1814, Париж) - фаворитка короля Людовика XV, модель художника Франсуа Буше.

}

Грейс с ужасом взглянула на картину.