Потерянный разум
Шрифт:
«Давненько я не видел, чтоб дети занимались таким бессмысленным, но увлекательным делом. Правда, большинство детей, которые занимались этим в детдоме моего прошлого мира, сейчас работают отличными барыгами. Но, не суть.»
— Ух ты! — прокомментировал я. — Выглядит очень классно. А что это такое?
Девочка встала, настороженно посмотрела по сторонам, а затем подошла ко мне и начала тихо шептать на ушко.
— Это мои сбережения. Я прячу их, чтобы меня не обокрали, а потом на них я смогу купить много апельсинов и, когда придет лето, буду продавать
«Господи!» — подумал я, сдерживая слезы гордости, словно за свое чадо. — «Что за прекрасный ребенок? Уже в таком мизерном возрасте думает о будущих накоплениях, сохранности и заработке. В дальнейшем, я обязательно обучу этого маленького гения зарабатывать огромные деньги.»
Оставив свои мечты, я посмотрел на Хейли.
— Ты большая умница! — сказал я и достал из кармана пару 50-ти фунтовых купюр. — Держи, это тебе на будущее.
Девочка хотела взвизгнуть от счастья, но я, приложив указательный палец к свои губам, намекнул на тишину, издав при этом характерный данному жесту звук. — Тссс.
Девочка тут же успокоилась и довольно кивнула, а затем прошептал. — Спасибо, дядя Артур.
Наблюдать радость маленького ребенка, что может быть приятней?
— Хейли, а ты можешь мне кое-что рассказать? — спросил я.
Девочка убрала деньги в кармашек и задала очевидный вопрос. — Дядя Артур, что ты хочешь, чтобы я тебе рассказала?
— Меня интересуют сны.
— Хм… — поднеся маленький пальчик к не менее маленькому подбородку, малышка задумалась, а затем ответила. — Я могу сказать, какие сны вижу.
Получив мой одобрительный кивок, девочка начала свои пояснения.
— Нууу, когда ребята спят, я вижу их сны. Например Кларе снится мороженое, Эдварду игрушечные машинки, а Томасу снюсь я, — неспешно говорила Хейли. — Сны бывают разные, но есть три вида, которые снятся всем моим друзьям очень часто.
— Какие Хейли? — решил уточнить я.
— Например, что-то страшное. Какие-то монстры, чудища или наша кухарка Лидия.
«Так, Лидию сначала уволить, а затем спросить, за что ее боятся дети. Хотя, когда я сюда шел, видел ее. Довольно-таки милая и добрая женщина, но внешность бывает обманчива. Как говорится — в тихом омуте черти водятся.»
Хейли тем временем продолжала говорить. — Еще снятся какие-то желания, которые ребята хотели сделать во время дня. Например: побегать, поиграть со всеми, кто-то даже учиться хотел. — последнее она произнесла с таким чистым негодованием, мол УЧИТЬСЯ. — В этих снах нет ничего интересного, кроме последнего, третьего. Третий сон — это мечта. То, о чем мечтают ребята. Когда они видят такой сон, то их сон становится странным, они словно начинают просыпаться, но затем снова крепко засыпают.
Сон, мечта, желание, страх, поставить себя на место человека. Я понял, раз мои предыдущие способы оказались недейственными, я попробую новый. Узнаю этих двоих получше, а желательно узнать все, и, транслируя их хотелки к ним же в голову, заставлю пробудиться. Решение спонтанное, но лучше, чем ничего.
— Спасибо
— Хорошо, дядя Артур, — обняв меня, произнесла девочка, а затем упорхнула к другим детям.
Покинув приют, я направился в сторону клуба, хотелось пройтись. На выходе из здания я заглянул к кухарке и легонько намекнул, что если с Хейли и остальными детишками что-то случится, то Господин Артур вам таких пиздюлей вставит, вовек не забудете. Женщина мой настрой уловила и криво улыбнулась.
Вынув телефон и набрав нужный мне номер, я поднес аппарат к уху, но ответил мне не тот, кого я ожидал услышать.
— Прости, Артур, но сейчас Сакико не желает с тобой разговаривать, — в трубке прозвучал голос Микасы и звонок прервался.
«Это еще что за хрень?!»
Глава 8
Всеми любимый изгой
Поймав такси, не хотелось беспокоить Седзе, через полчаса я добрался до клуба и уже оттуда, набрал номер на телефоне. На этот раз звонил Микасе.
— Эй, Артур, — встретил меня Любимый, но мой жест рукой остановил говор мужчины.
— Микаса! — присаживаясь в мягкое кресло, стоящее за столом моего кабинета, произнес я, когда трубку, на другом конце подняли. — Что там происходит?! Почему Сакико не хочет со мной говорить и…
— Артур, — голос Микасы дрожал, а самой девушке скорее всего сейчас было очень тоскливо. — Ты пропал на три с половиной недели. В школе не появлялся, дома тебя не было. Ты хоть знаешь, что произошло, ты хоть знаешь… — договорить японка не смогла, так как настоявшийся в горле ком, выплеснулся в жалобный плачь.
Девушек Одзава можно понять. Их сестра сейчас лежит в коме без каких либо надежд на выздоровление и это сильно на них давит. А сама Сакико, вспомнил я, скорее всего обиделась на меня еще и из-за того, что я оставил молодую особу без ответа, тогда, на крыше учебного заведения. И вот не скажу же я, что почувствовал сильную жажду крови, подумал, что это теракт, и помчался выискивать, как оказалось, воображаемых террористов.
— Артур, — еле как справляясь неконтролируемым потоком эмоций, сказала Микаса. — Юки… она…
— Я знаю, — как можно мягче сказал я. — Навещал ее несколько раз. Мне очень жаль, Микаса, — мне действительно было жаль, тем более что все это произошло по моей вине.
Девушка вновь разрыдалась, а я так и не нашел слов, дабы хоть как-то ее успокоить. Но не хотелось тянуть кота за хвост, поэтому я перешел сразу к дело. Понимаю, что это будет нетактично с моей стороны, но, да простят меня боги.
— Микаса, послушай, — начал я, а девушка немного сбавила свою нарастающую истерику. — Я знаю, как вытащить Юки из комы, — эти слова были произнесены специально. В нынешнем состоянии с нахлынувшим горем, людям легче поверить в бредовые слова о решении их проблем. Мне стало противно от того, как я обманываю желтоволосую, но особого выбора у меня не было.