Потерянный рыбак

Энн Джуэл Э.

— Работа в Денвере?

— Ну… да. Конечно.

— Откуда ты знаешь, что я наверняка все еще подумываю о переезде в Денвер?

Мои отношения с Фишером были гораздо лучше, когда между нами было добрых двенадцать сотен миль. Возвращение в Денвер снова все усугубило бы.

— Потому что ты любишь Роуз и меня и скучаешь по нам. И ты слышала, как я сказала «акушерка»?

Это была прекрасная возможность.

— Я поговорю с ней. Но ничего не обещаю. Как… Роуз?

— Она в порядке. Думаю, несколько ее учеников сводят ее с ума больше, чем обычно.

Она думает, что пора искать новую должность, что-нибудь в старшей школе.

— Наверное, это разумно. Как… — Я перешла к своему настоящему вопросу. Не то, чтобы меня не волновала Роуз. — Фишер?

— Ох, Фишер… Я не знаю. Я имею в виду, он расстроен, что все еще в гипсе. Расстроен, что не может спать. Расстроен, что не может вспомнить людей, которые на него работают, и вообще ничего о своей работе. Но, если я правильно понимаю, больше всего он расстроен тем, что не может вспомнить женщину, живущую с ним. И мне невероятно жаль Энджи. Она подумывает о новой работе в сфере фармацевтических продаж, потому что она связана с путешествиями, и ей кажется, что для них с Фишером будет полезно побыть в разлуке. Она надеется, что ее отсутствие заставит его сердце скучать по ней, но, признаюсь честно, я не уверена, что он будет скучать по ней. И дело не в ней. Дело в нем. В данный момент он ненавидит жизнь. Пьет больше. Меньше улыбается. Мы с Роуз чувствуем себя скорее пособниками, чем друзьями, когда заходим к нему. Он как будто умирает, чтобы найти повод выпить. И он знает, что Энджи не будет пить с нами, потому что она слишком занята изучением потери памяти и миллионом способов ее вернуть. Все это очень неловко.

— Он ходит к психотерапевту?

— Нет. — Рори рассмеялась. — Энджи ходит, но Фишер не хочет. Пока не хочет. Он не чувствует себя комфортно, когда говорит с незнакомцем о куче других незнакомцев. Его слова.

— Звучит правдоподобно. Что ж, все должны позволить ему самому разобраться в ситуации. Если он не хочет помощи, нельзя ее навязывать. И, возможно, Энджи права. Если дать ему свободу, это может помочь. Стресс не способствует процессу выздоровления, а его мозг нуждается в восстановлении.

— Да, мы с Роуз посоветовали ей согласиться на эту работу, но семья Фишера в этом не уверена. Они считают, что ее работа должна заключаться в том, чтобы Фишер снова влюбился в нее. А безответная любовь очень тяжела для сердца.

Я кивнула про себя.

— Да. Это так.

— Позвони мне после того, как поговоришь с Холли. Это акушерка. Холли Диллон.

— Обязательно. И спасибо. Это действительно звучит как прекрасная возможность, хотя я и не горю желанием снова переезжать.

— Я знаю. Скоро поговорим, милая.

***

Телефонное собеседование с Холли прошло хорошо. На самом деле идеально. Разрыв годовой аренды не был идеальным способом распорядиться деньгами, но я смирилась с потерей, арендовала небольшой прицеп U-Haul, чтобы тащить его за своей машиной, и направилась в Денвер, проведя в пути три дня и две ночи.

Чего я никак не ожидала обнаружить, так это Рори, Роуз и Фишера, сидящих на

крыльце дома Рори и Роуз, когда прибыла около обеда. Мои нервы делали глупые вещи вместе с сердцем и бабочками в животе. Он не помнил меня. Почему я вела себя, как голая студентка в первый день занятий?

— Она дома! — Рори отставила вино и побежала ко мне.

— Привет. — Я обняла ее, когда она схватила меня в охапку.

— Как доехала?

Я вздохнула, сдувая волосы с лица.

— Долго.

— Голодная?

— Голодная, — сказала я.

— Давай сначала поедим, а потом разгрузим твои вещи. Я приготовила чили и кукурузные кексы.

— Звучит потрясающе. — Я последовала за ней к крыльцу.

— Привет, девочка. — Роуз встала и обняла меня. — Так рада тебя видеть.

— Я тоже.

— Я только поставлю кексы обратно в духовку, чтобы они немного подогрелись. — Рори открыла входную дверь.

— Я накрою на стол. — Роуз последовала за ней.

Дверь закрылась, и мы остались вдвоем.

— Привет. — Я улыбнулась. Было трудно подобрать правильный размер улыбки для Фишера. Ничего слишком восторженного. Ничего слишком жалостливого, словно мне было жаль, что он в гипсе и страдает от беспокойства… может быть, даже на грани алкоголизма, как его любимого механизма преодоления.

— Добро пожаловать домой. И поздравляю с новой работой.

— Спасибо. Я слышала, ты идешь на поправку.

Он хрюкнул от смеха и сделал глоток пива.

— Кто тебе это сказал?

— Рори.

— Иду на поправку. Ну? Не уверен в этом.

— Где Энджи?

— Моя невеста?

Нервно рассмеявшись, я кивнула.

— Эм… да.

Он пожал плечами.

— Не уверен. Я сказал что-то, что снова вывело ее из себя. И она ушла. Она вернется. Она всегда возвращается.

— Ну… — Я прислонилась к угловому столбу крыльца. — Не могу представить, как она могла оставить твою жизнерадостную задницу.

Это вызвало крошечную ухмылку на его лице, и он медленно покачал головой, почесывая затылок.

— Она в порядке. Правда. Прекрасная незнакомка. Мне явно повезло.

— В прошедшем времени? Ты пережил довольно сильную аварию на мотоцикле. Я бы сказала, что тебе все еще везет. И у тебя все еще есть невеста. В чем проблема? У тебя проблемы с эректильной дисфункцией? Это не редкость после аварий.

Он поперхнулся пивом и вытер рот тыльной стороной ладони.

— Какого черта? Нет. Почему ты меня об этом спрашиваешь?

Я взяла его пиво и сделала длинный глоток. Немного смешав слюну.

Он поднял одну бровь.

Да, Фишер… Я не та девушка с оленьими глазами, которую ты не помнишь. Я обмениваюсь слюной. Пью пиво. И занимаюсь сексом. Иногда я даже трогаю себя, потому что хочу доставить себе удовольствие.

— Я медсестра. Это сугубо медицинский вопрос. Когда несчастные случаи нарушают сексуальную функцию, это может быть тяжело для отношений. И иногда это не столько физическая немощь, сколько эмоциональная.