Потрясающий мужчина. Книга 2
Шрифт:
А я сказала:
— Нет. Возврата нет.
Тогда я всю жизнь бы боялась, что это может повториться. И Бенедикт для меня навсегда останется отцом Анжелиного ребенка. Нет, я не хочу назад. Но я знала лишь, чего не хочу.
В моей голове все смешалось. Я вдруг представила себе, что обречена всю жизнь искать приклеенный кончик скетча в катушке. Сколько часов своей жизни я уже потратила на то, чтобы найти этот кончик? Целую вечность ощупываешь катушку, пока найдешь приклеенный конец, с трудом его отковырнешь, и только обрежешь нужную тебе полоску, как начало уже опять приклеилось к катушке. Конечно, есть люди, у которых скотч со специальной
87
Когда я рассказала Руфусу о новых видах на работу, он поначалу ничего не сказал. Только его бровь поползла вверх. Потом он лихорадочно вытащил еженедельник.
— Мы должны составить график. Я подумал и решил, что хочу устроить торжественное открытие, пригласить прессу. Поэтому нам нужна дата, которую надо заранее объявить. Как ты думаешь, когда все будет готово?
— Через четыре недели закончим второй этаж. К тому времени должны прибыть вещи от «Хагена и фон Мюллера». Дорожку положить недолго, а через месяц будут также готовы столовая и все фойе. Так что, я думаю, к началу сентября — самое позднее, к середине — все будет закончено.
— Это рано, — покачал головой Руфус. — Если что-то не будет получаться, а это уж обязательно, мы с ума сойдем. Мы сможем начать сдавать комнаты сразу же после окончания, но для торжественного открытия я лучше назначу более поздний срок, к которому мы справимся непременно. — Он листает свой еженедельник. Потом говорит: — Я принимаю решение, что мы вновь откроем отель третьего ноября. Мое решение окончательно.
— Но это же еще почти три месяца! Что мне так долго делать здесь? Я не смогу отчитаться перед госпожой Шнаппензип… На открытие я приехала бы с удовольствием. Это я не хочу пропустить.
— Ты не можешь уехать до открытия. В конце концов, ты здесь не только дизайнер по интерьеру, но и художественный руководитель.
— Госпожа Шнаппензип мне об этом ничего не говорила.
— Зато мне говорила. Я не имею права принимать никаких решений по художественному оформлению. Если не веришь, позвони ей, когда она вернется из отпуска.
Я не могла не рассмеяться, потому что засмеялся Руфус.
— Но что мне делать здесь до ноября?
— До ноября работы хватит. К примеру, нам нужен новый проспект. Для этого необходимы фотографии. Проспект надо оформить, и тебе придется позаботиться о сдаче его в печать. Кроме того, ты могла бы сделать проект реконструкции мансардного этажа. Я считаю, моя квартира больше не соответствует уровню этого отеля.
— У тебя началась мания величия? Ты же сам говорил, что денег больше нет. Что скажет госпожа Шнаппензип?
— Твоя зарплата давно заложена в смету, все остальное — не твоя забота. А в следующем году будет больше денег, и можно было бы реконструировать крышу. И озеленить задний двор, и…
— У тебя еще много таких дорогостоящих идей? — не выдержала я.
— Я уж позабочусь, и госпожа Шнаппензип подтвердит, что у тебя здесь полно дел до открытия.
Я засмеялась. Если Руфус сказал, значит, так оно и будет. И еще я была рада, что у меня одной печалью будет
И Руфус, словно прочел мои мысли, воскликнул:
— Отлично! Еще одна проблема отсрочена.
Я позвонила отцу: если я вернусь только в ноябре, смогу ли рассчитывать на квартиру Аннабель? Ну разумеется, в любое время. Но сначала я должна довести до конца свою работу.
Первого августа устанавливают леса, и уже на следующий день приходит новая бригада мастеров. Специалисты по окраске фасада. За несколько дней коричневая ночлежка превращается в белый отель. Погода прекрасная. Рабочие изо всех сил стараются выкрасить балконные решетки в королевский синий цвет и любовно золотят розетки. Хотя леса загораживают вид, рождающаяся красота уже чувствуется.
Прохожие, в основном жители близлежащих районов, с любопытством заглядывают вовнутрь.
— Какая красота! — восклицает каждый при виде мраморных стен, и каждый спрашивает: — Когда отель откроют снова?
— Официально третьего ноября, — отвечает Руфус, — но начиная с октября мы, наверное, опять будем сдавать комнаты. Точной даты не могу пока назвать.
Впрочем, мы охотно показываем готовые комнаты на третьем и четвертом этажах, чтобы люди знали, где они смогут разместить своих гостей. Все приходят в восторг. Когда Руфус называет новые цены — по большей части почти вдвое дороже! — никто не ворчит. Все считают: для отеля такой категории это недорого.
Один мужчина тщетно пытается уговорить Руфуса сдать две комнаты уже в конце августа — для гостей, которые приедут на свадьбу его сына. Но Руфус устоял. Столовая еще не готова, и у нас сейчас нет времени заботиться о жильцах.
— Когда пригласите гостей на крестины внука, мы целиком в вашем распоряжении, — шутит Руфус.
— Внука уже давно окрестили. Забыли, в какое время живем? — воскликнул мужчина. — Ради этого больше не нужно жениться. Но в фирме, где работает мой сын, проводятся сокращения, и женатый мужчина с ребенком имеет больше шансов не попасть под сокращение, поэтому он и женится.
— Весьма сожалею, но несмотря на трагические обстоятельства, приведшие к свадьбе вашего сына, в конце августа отель еще будет закрыт.
После ухода мужчины Руфус патетически воскликнул:
— Когда, черт побери, умер брак по любви?
Я не знала этого. Интересно, что бы ответил Бенедикт. К счастью, в этот момент пришла госпожа Хеддерих с радостной вестью, что она закончила все подушки на стулья. Иначе я бы, наверное, заплакала. Я подумала, что Бенедикт скорее всего рассмеялся бы и не понял вопроса.
С одной стороны, крупные работы приближались к концу, с другой — список мелких недоделок был бесконечен. Господин Хеддерих отставал с покраской стульев. Он усердно консультировал столяра, делавшего полки для чемоданов. Госпожа Хеддерих шила теперь шторы, но поскольку она продолжала кормить всех, ее работа тоже продвигалась не очень быстро. Я долго объясняла госпоже Хеддерих, что шторы не надо по-домашнему присборивать. На них тогда уходит слишком много ткани, и в сборках пропадает рисунок. Лучше я заложу декоративными зажимами несколько равномерных складок по краю каждой шторы. Ей так понравилось, что я пообещала задрапировать все занавески у нее дома равномерными складками.