Потрясающий мужчина
Шрифт:
Они разговаривают друг с другом по-турецки и не обернулись, когда я сказала им «доброе утро». Когда вся поверхность выкрашена в розовый цвет, оба губками легко прикоснулись в разных местах к влажной краске. От этого она стала немножко мутной. Потом маляр взял тонкую кисть и светло-коричневой краской нанес по диагонали грубую, неровную сетку. Эту сетку он нарисовал только до середины розовой поверхности. Зрелище ужасное.
— Почему вы закрашиваете только половину? — спросила я. — Под мрамор должна быть отделана вся полоса.
Маленький турок пояснил мне:
— Мастер рисует
Понятно.
По крайней мере, похоже, этот мастер знает, что делает. Пока он рисует только сетку, а потом, по большей части, опять стирает краску. Затем приступает к новой сетке, бледно-серой, почти параллельной коричневой, брызгает кисточкой на сетку разведенной краской и легкими прикосновениями смятой тряпкой делает пятна. После обеда плоской кистью с углами он рисует сильно разведенной краской прозрачные прожилки на стене. У меня вдруг появилась надежда, что это будет похоже на мрамор.
Он оформляет другую половину мраморного поля. На разделительной полосе узор не совпадает, и тем не менее смотрится как единая поверхность — как две настоящие, сложенные вместе мраморные плиты! В четыре мастер передает через ученика, что они снова придут завтра.
На следующий день ученику позволяется покрыть мрамор слабо блестящим прозрачным лаком. Когда лак еще не совсем просох, он посыпает его белым порошком и полирует. Смотри-ка, это самый настоящий мрамор с типичным блеском! Моя мечта стала явью. Мастер уже работает над следующей полосой.
— Где вы этому научились? — спросил один из маляров-немцев.
Ученик охотно ответил:
— Отец моего бригадира реставрировал сам храм Святой Софии. Для нас это то же, что для вас Кельнский собор.
— Турки должны уметь рисовать мрамор, — безапелляционно заявил один из немцев. — Они не могут позволить себе настоящий при их-то экономическом положении.
Но все стали уважительно называть турецкого бригадира «наш мраморный мастер».
Для «мраморного мастера» не составляет проблемы оформить под мрамор и новую стойку. Это решение лучше и дешевле, чем моя первоначальная идея оштукатурить ее под терраццо. Сверху на стойку кладется стеклянная пластина, чтобы предохранить мраморную роспись.
Кроме того, в мраморный интерьер надо вписать контору и примыкающий к ней бар, то есть отделать под мрамор дверь в контору. Для «мраморного мастера» и это не проблема, он все может превратить в мрамор.
Элизабет позвонила сразу же, как только выяснила, где есть репродукции дам из галереи красавиц: в большом книжном магазине по искусству. Когда я смогу приехать?
— Мы хотим обсудить с тобой кое-что важное, — загадочно сказала Элизабет, — у нас интересные новости.
Имело смысл поехать в ближайший уик-энд. Воскресенье — туда, понедельник — все купить, и назад. Должно получиться. Наш «мраморный мастер» отделал под мрамор последние полосы, другие маляры красили наверху коридоры — в солнечно-желтый цвет, в тон к вьющемуся растительному
Когда я позвонила домой, чтобы сообщить о своем кратком визите, к моему удивлению, трубку сняла не Сольвейг, а мать.
— У нас для тебя огромный сюрприз, — воскликнула она, — но я не имею права разглашать тайну! — По ее голосу не похоже, что отец переехал к госпоже Энгельгардт.
Отец встретил меня на вокзале и сразу выдал сенсацию:
— У твоей сестры появилась работа!
— В качестве кого?
— В качестве профессиональной матери.
— Это еще что такое?
— Она сама тебе сейчас расскажет. — Отец вытащил из кармана рубашки крошечный пакетик. — Это тебе от бабушки — твой подарок для Сольвейг.
— Что-то пакетик маловат. Что в нем? — поинтересовалась я.
— Тени для век.
— Для четырехлетней девочки?
— Ведь Сольвейг — потрясающая женщина, — засмеялся отец. — Может, она и Аннабель научит пользоваться тенями.
— На такое Аннабель никогда не пойдет!
— Бывают же чудеса, — загадочно ответил отец.
Я была действительно заинтригована.
Аннабель рассказала свою историю.
— Всем этим мы обязаны Сольвейг, — то и дело повторяла она.
Короче, произошло следующее: один одинокий отец через группу Аннабель «Помоги себе сама» искал постоянное сопровождающее лицо женского пола для своего маленького сына. Ребенка зовут Тобиас, а его отец — преуспевающий адвокат и единолично владеет родительскими правами на своего сына. Родительские права — вообще его профессиональная сфера как юриста. У него даже есть кандидатская степень. Он отлично выглядит и зовут его Хорст. Десятки матерей-одиночек вместе со своими детьми пытались добиться места у Тобиаса и Хорста. Но работу получила Аннабель, потому что Тобиас предпочел Сольвейг всем другим детям.
— Сольвейг затмила всех, — заявила Аннабель, лопаясь от гордости. Хорст тоже очарован Сольвейг, он обожает маленьких белокурых девочек. Тобиас — тоже блондин, на год старше Сольвейг. Он уже любит командовать, однако Сольвейг одной улыбкой усмирила задиру. — Как только Хорст перенесет свою спальню, мы окончательно переедем туда. У Хорста шикарный дом. Мы и сейчас уже почти все время там. Только сегодня случайно свободны, потому что Хорст и Тобиас на презентации у одного коллеги. Сказали, что раньше полуночи не вернутся.