Потрясающий мужчина
Шрифт:
— В лепнине замаскированы лампы направленного света, а в мраморных полосах есть проводка для настенного освещения. Мы могли бы разместить специальные лампы непосредственно над картинами.
— Здесь все просто идеально, — одобрительно сказал художник и посмотрел на потолок. — Только этот белый потолок…
— Да? — встрепенулась я. Я сама была им недовольна, поэтому-то так мучилась с освещением. — Может, следовало бы слегка оттенить потолок? Как вы считаете? — взволнованно спросила я.
Он снова посмотрел вверх.
— Белые потолки
— Да-да, облака, как на ваших картинах!
— Нет, не такие облака, как на моих картинах, — возразил Зоммерхальтер.
— Нет?
— На моих картинах они прямо перед глазами. А вам нужны облака, которые вы видите снизу. Такие я еще никогда не рисовал. Облака снизу — это превратившийся в воздух мрамор! — Он вскочил, вышел на середину фойе и, задрав голову, обежал круг. — Я бы с удовольствием сделал из этого ничего не говорящего потолка мрамор, ставший воздухом.
— Это правда? — тихо спросила я.
— Сколько бы это стоило? — громко спросил Руфус.
— Всего лишь пару облаков… Сколько бы это стоило? Пять тысяч марок?
— Не можем себе позволить, — грустно ответил Руфус.
— Мы не можем еще где-нибудь сэкономить? — спросила я его.
— Нет.
— Да, — сказал Харальд Зоммерхальтер и сел снова, — тогда я сделаю это бесплатно.
— Бесплатно? — воскликнул Руфус. — Почему?
— Для тренировки.
— Там ровно шестьдесят пять квадратных метров, — напомнил Руфус.
— Вот видите, это вызов, на который стоит ответить. Это зов судьбы, что я прихожу именно в тот момент, когда понадобилось море облаков. Мои картины от этого, кстати, только выиграют.
— Деньги на краски мы найдем, — восторженно сказала я Руфусу. — Даже если мне придется заплатить за них самой.
— Нет, — ответил Руфус, — и речи быть не может, чтобы ты за них платила. Не такие уж они и дорогие.
— Мне нужны только первоклассные краски, не какие-нибудь малярные. Я принесу собственные красители, — сказал Харальд Зоммерхальтер. — Это надо рисовать акрилом. Обычно я никогда не использую акрил, но здесь нельзя иначе. — Он опять посмотрел на потолок. — И мне нужен помост. Буду лежать, как Микеланджело, под потолком. Сто лет уже не делал этого.
— Во дворе лежат разбросанные леса от фасада, наши рабочие могли бы сделать из них помост, — предложил Руфус.
Я благодарно улыбнулась ему. Наконец-то и он сделал что-то для воплощения этой мечты.
— Сделайте два передвижных помоста, — попросил художник, — один, на котором я мог бы лежать, и один — чтобы стоя.
— Хорошо, — кивнул Руфус. К счастью, он не сказал, что два помоста — это слишком дорого.
— Мне нравится, с каким энтузиазмом вы ко всему подходите, — заметил Харальд Зоммерхальтер. — Жаль, что мы еще не можем повесить картины. Я пока снова заберу их с собой. Когда будет построен помост?
— Завтра, — ответила я.
— Уже завтра? — удивился Руфус.
—
— Тогда завтра и начну. На всякий случай позвоните мне завтра утром, только, пожалуйста, не раньше одиннадцати. — Он вытащил из портмоне крокодиловой кожи две визитные карточки, будто написанные от руки красивым почерком художника. Но шрифт был напечатан. Как изысканно! Харальд протянул Руфусу и мне по визитке и сказал: — Кстати, если нам предстоит работать вместе, давайте говорить друг другу «ты».
— Да, — обрадовалась я. Именно этого я и хотела.
— Меня зовут Руфус.
Харальд встал:
— Мне пора возвращаться в мастерскую. С тех пор, как я поссорился с подружкой, быт заедает меня. Будет не худо, если я немного расслаблюсь здесь. — Он снова посмотрел на потолок. — Это будет необычный опыт. Сегодняшней ночью я поизучаю небо и сделаю наброски.
Мы помогли Харальду отнести картины в машину. Руфус ни слова не сказал о шикарном автомобиле.
Отъезжая, Харальд помахал рукой, и я махнула ему в ответ.
— Странный тип, — отозвался Руфус, — похоже, для него не существует никаких границ.
— Что ты имеешь в виду?
— У меня сложилось впечатление, что он просто делает то, что ему заблагорассудится.
— А ты не находишь, что это здорово? — спросила я. — Мне он показался обалденным! А как он рисует!
— Может, я просто завидую ему, — произнес Руфус.
Я предоставила Руфусу анализировать свой характер и занялась помостами. До конца рабочего дня маляры успели смастерить один помост, длиной четыре метра, на котором Харальд мог бы двигаться, и второй, размером два на два метра, — для работы лежа. Один из электриков ростом не меньше метра восьмидесяти — примерно как и Харальд — испробовал за художника все оптимальные позиции. Сама я множество раз взбиралась на стремянку, чтобы закрыть стены синтетической пленкой от брызг краски. Когда рабочие ушли, я еще не закончила работу. Руфус сказал, что это терпит до завтра, и все сделают рабочие. Но я возразила: если Харальд бесплатно расписывает потолок, то и я хочу поработать для такого грандиозного проекта в свое нерабочее время.
Было девять вечера, когда я, наконец, все тщательно закрыла. На улице уже стемнело. Смертельно уставшая, я приползла в свою комнату. Может, Харальд делает сейчас эскизы ночного неба? Я в темноте постояла у окна. Ночь была тихая, ни малейшего дуновения. Безлунная ночь, новолуние. На небе ни облачка. Лишь бы Харальд пришел завтра опять, подумала я, засыпая.
91
«Лишь бы Харальд пришел сегодня снова!» — с этой мыслью я проснулась. Потом заметила, что впервые за все последнее время моя первая утренняя мысль была не о Бенедикте и не о том, что Анжела может умереть при родах вместе с младенцем. Я рассмеялась, сама не зная чему.