Потусторонний. Книга 5

Погуляй Юрий Александрович

— Именем Господа остановитесь! — прикрикнул на меня егерь. — Это опасно.

Я разорвал оцепление охраны, отмахнулся от ближайшего воина, с нетерпением помахав рукой, мол, давай отступай. Вытащил из кармана меч демонессы, которым не особо и планировал пользоваться.

В тумане проступил силуэт похожего на бегемота создания. Метров пять в холке. Оно медленно зашагало в мою сторону, и земля под ногами чуток задрожала.

— Господин Артемьев, я за вас отвечаю! — рядом оказался егерь. Я смахнул его мягким кинетическим щитом. Ёжкина ты кошка, никогда у меня не получался настолько быстрый, осязаемый и легко контролируемый

барьер. Демоноборец настолько опешил, что даже не попытался сопротивляться.

Могучий зверь, возмущённый появлением слабых таракашек, утробно взревел. Земля под ногами монстра задрожала ещё сильнее. Интересно зона поменяла попавшего под её влияние существо. Наверное, раньше это был конь. Но ноги стали тоще, массивнее. Брюхо провисает, а голова скорее напоминала голову рыбы-молота, вот только маленькие глазки торчали посередине, а не по бокам. Серое, безволосое жуткое создание скакало мне навстречу, и лошадиного в нём почти ничего не осталось. Натуральный бегемот.

Позади послышались резкие команды охраны, забурлила защитная магия, и я ринулся навстречу противнику, надеясь успеть к жертве раньше церковников. О, как приятно чувствовать себя непобедимым. Да, местное порождение зоны крепкое с виду, но большие шкафы всегда громче падают. Справлюсь.

Я легко набросил на себя чары ускорения, затем влил силу в руку, удерживающую клинок, и за миг до столкновения с тушей монстра — взял чуть правее, снова помогая себе магией. Меч демонессы перерубил толстые ноги чудища с той же лёгкостью, с какой горячий нож режет масло. С рёвом громада повалилась на траву, вспахивая серую землю.

А я без труда запрыгнул на бок упавшего существа и, памятуя о совете егеря, легко добрался до рогатой головы, всадив клинок в левый глаз монстра.

Вой прервался. Однако откуда-то из тумана ему ответило ещё несколько. Я торопливо оценил обстановку. Застигнутая врасплох охрана шла в мою сторону, а вот от реки, определённо, приближались сородичи забитой твари.

Ну-ка, проверим.

Сущность монстра перетекла в меня буквально за секунду, даже нагибаться не пришлось. Вот так номер. Это точно фокусировка, а не усиление? Если мне усилитель поставить, то насколько это меня улучшит, а?

Да, определённо, я не зря сюда пришёл.

— Назад, назад Артемьев! — орал бегущий ко мне егерь. — Табун идёт! Быстро!

Охрана уже разворачивалась для отступления. Однорукий демоноборец же остановился, маша мне.

— Быстро!

О, теперь быстро я делаю чуть быстрее, чем раньше. Пробегая мимо егеря, я подхватил его на воздушную подушку и потащил за собой. Мы обогнали бегущую охрану, вылетели за пределы серой зоны.

— Сюда, сюда! Ваше благородие!

На стене уже стояло два броневика. Тяжелые спаренные пулемёты Первой Церкви повернулись к серой зоне. А когда я взлетел на лестницу, то с южной стороны с визгом тормозов остановилась ещё одна боевая машина. Боец в кузове уже сидел на месте стрелка. Я оказался рядом с бледным Ковальски. О, и Погоняйло здесь. Ну, славненько.

— Вы чуть не пожертвовали имуществом Первой Церкви, — напряжённо заявил Ковальски. — Безрассудно.

— Какая разница? Это работает, Павел Миклошевич, — отмахнулся я. — Ваша штука работает. Я бы на вашем месте уже завтра пустил бы её в серийное производство. Вы можете изменить мир.

На лице Погоняйло проступило явное облегчение. Что, не ожидал,

профессор? Ковальски повернулся ко мне, правда всё равно с максимально недовольным лицом.

— Рад слышать вашу оценку, Илья, но такие решения будет принимать Патриарх. Если испытания оставят его довольным. А в нашем случае это будет Совет Епископов. Который закрыл бы все исследования, если бы с вами что-нибудь случилось.

— Виноват, — совершенно не чувствуя вины ответил я.

Когда вся охрана оказалась за барьером, пулемёты заработали по чёрным силуэтам в тумане. Никто из табуна лошадко-носорогов из серой зоны не вышел. Я стоял, вцепившись в ограждение, и улыбался.

Голодный Бог, у тебя теперь натуральные проблемы.

Глава 22

Первая Церковь совершенно не хотела со мною расставаться. Ковальски одолевал вопросами, Погоняйло то и дело касался контура, каждый раз отступая под моим гневным взором, но также упорно возвращаясь к процессу, стоило мне отвлечься. Также налетела целая толпа сотрудников НИИ рангом помладше, и каждый пытался посмотреть на меня лично. Я почувствовал себя звездой и мне это не понравилось. Однако даже в своём «звёздном» статусе мне не удавалось вырваться за пределы исследовательского сектора номер 4. Ковальски придумывал какие-то мелочи, вроде ещё одного анализа, потом ожидания результатов, потом ремонта путей, отсутствия в тоннелях электричества или же их затопления.

Я не выдержал и связался с Баженовым. И только после этого все проблемы моментально исчезли, а я покинул НИИ ЗАИПЦА. Вроде бы не критичная история, но пришлось потратить ещё один день из и так уже стремительно сокращающегося запаса. Однако, в конце концов я оказался в аэропорту Новосибирска, в гордом одиночестве и с купленным Первой Церковью билетом на бизнес-класс.

Ковальски, на прощание, попытался урезонить меня тем, что финансовый отдел устроит им головомойку за подобные путешествия, что у них принято летать экономом, но я лишь сокрушённо покачал головой и напомнил о Баженове. Упоминание человека-ящика на учёного сработало отлично и он мигом переиграл свои увещевания и объявил перелёт моральной компенсацией за неуёмную филантропию профессора Погоняйло.

Я согласился, хотя старался не думать о том, что натворил этот Фёдор Михайлович с защитой души. Смысл теперь-то переживать? Будто хоть что-то изменится. Ну, не пойду я в портал, сохраню душу. Но когда Пожиратель прилетит сюда, он скушает её в числе миллиардов прочих. Хотя…

Что если Мордард может отправить меня не из серого мира, а из серой зоны? Ему ведь важно со спорами работать, и сибириевые чаши получат необходимую мощь. Зачем вообще терять душу, м? О, эта мысль хорошо подняла настроение. На смерть, если она случиться, лучше самим собой, а не мертвым внутри.

Обнадёженный, я всю дорогу строил глазки юной стюардессе Елене, которая мимо меня проходила со смущённым румянцем на милом личике, и на все комплименты реагировала так, будто впервые их слышит и никто никогда ничего подобного ей не говорил.

Признаюсь, будь у меня чуть больше времени, то непременно бы продолжил общение и за пределами самолёта. Есть такое у девушек, что привлекает меня неистово, эдакая испорченная наивность. То есть она вся такая смущающаяся, но телом владеет так мастерски, что в постели будет настоящим ураганом.