Потусторонний. Пенталогия
Шрифт:
Амали замерла, вслушиваясь в ночные шорохи и звуки. Вроде бы никого. Показалось.
Она нырнула в последний раз, вынырнула и бросилась на берег — скорее вытереться и согреться, и вернуться в хижину под тяжелое, пахнущее затхлостью, но теплое одеяло.
Но только он сделала шаг, как неподалёку отчётливо хрустнула ветка. Амалиотступила на шаг назад — одеться она не успеет.
— Эй, Ханил, ты посмотри, кто тут у нас! — голос Бора, противный смех.
Амали бросилась обратно в реку, залезла в воду по шею, чувствуя, как подскочил пульс, о холоде как-то
— Горбатая, ты что ли? — двое появились из-за кустов и теперь насмешливо глазели на Амали, у которой только голова торчала из воды.
Амали не отвечала, молила мысленно богов, чтоб эти двое скорее оставили ее в покое и ушли. И в то же время он знала, что все тщетно. Они не уйдут.
— А что ты по ночам моешься, горбатая? — заржал Бор. — Боишься, что других баб тошнить начнет от твоего вида?
Амали молчала, чувствуя, как коченеют руки и ноги. Среди презренных телесные уродства были не редкостью, но эти ублюдки почему-то прицепились именно к ней. И ответ Амали знала: потому что она чужачка. За других есть кому заступиться, поэтому эти два ничтожества оттачивают свои комплексы на ней.
— Вылезай из воды, — велел Ханил, что-то злое и кровожадное мелькнуло в его взгляде.
— Нет, уходите, — как можно спокойнее сказала Амали.
— Да выходи, не бойся, — по-звериному оскалился Бор, подошёл, присел, разглядывая ее маленькими глазами из-под тяжелых бровей.
— А мордашка у тебя ничего, если умыть, — без тени насмешки сказал Ханил, все с той же кровожадностью глядя на Амали.
Она опустила глаза, отступила еще на шаг, уходя глубже в воду. Сделать рывок, добежать до кинжала и прирезать этих ублюдков.
— Ничего?! — громко заржал Бор. — В темноте-то и старуха может красоткой показаться.
Бор подошел к одежде Амали, пнул ногой тряпки, из них выкатился накладной горб.
— А это что?! — удивлённо воскликнул он, и только было наклонился поднять, как Амали оттолкнулась от дна и рванула на берег.
Кинжал уже был близок, там под одеждой, стоит прыгнуть, просунуть руку, схватить…
Грубые, сильные пальцы ухватили ее за плечи и отшвырнули на землю. Амали вскрикнула, ухватившись за ушибленный локоть. Удар в живот тяжелым растоптанным ботинком заставил согнуться пополам. Потом ее резко подняли, встряхнули. Злой щербатый оскал Ханила. Животный дикий взгляд, жадно шарящий по ее нагому телу.
— А вот ты какая! — насмешливый, похабный голос Бора прозвучал над ухом, грубая рука больно сжала грудь.
— Не нужно, прошу, — как можно тише и жалобнее сказала она. Нужно казаться слабой.
Амали ощутила дыхание Ханила на своей щеке, он был слишком близко, разглядывал ее так пристально, что она закрыла глаза и сглотнула, интуитивно опасаясь встретить его звериный взгляд снова. Бор кружил волком вокруг, пока Ханил ее держал.
— Ты смотри! И горб пропал, и ноги погляди какие, и задок… М-м-м! А что ж ты уродкой-то прикидывались? Прячешься, поди? Порешала кого-то из знати? А?
Резкий шлепок по голому заду заставил Амали вздрогнуть.
— Отпустите! —
Она и впрямь была готова ко всему. Мысль о том, что эти двое ее изнасилуют пугала меньше, чем то, что они ее отправят обратно в Империю. И если ее не казнят Сорахашер, это сделает орден, а она очень-очень хотела жить. В конце концов, еще оставался шанс спасти и свое тело и душу. Как только эти двое расслабляться, как только потеряют бдительность, она зарежет их без раздумий.
— Все сделаешь? — зловеще усмехнулся Ханил.
— Да, я все сама, — покорно ответила Амали и почувствовала, как хватка ослабла.
Бор громко заржал, Ханил отступил на шаг, его рука потянулась к шнурку на заношенных штанах.
И тогда Амали решилась. Изо всех сил врезала ему ногойв пах. На весь лес раздался отчаянный вой. Амали резко развернулась, присела и ногой подсекла, рванувшего было к ней Бора. Тот рухнул на землю, но быстро начал подниматься. Но этой доли секунды хватило, чтобы успеть выхватить кинжал.
— Не приближайтесь! — выставив нож перед собой, сказала она. — Только приблизьтесь — вы трупы.
— Зря ты это сделала, сучка, — Ханил, скрючившись, исподлобья сверлил ее взглядом, полным ярой ненависти.
— Отошли! — скомандовала Амали, пятясь к одежде.
Присела, держа перед собой нож. Презренные хищноследили за ней, готовые наброситься в любую секунду.
Амали схватила одежду, закинула на плечо, засунула ноги в ботинки, осторожно встала, оценивая ситуацию.
Просто бежать — они догонят, бегать по лесам и горам презренным не привыкать. Убить? Рискованно. Одного она бы осилила, двоих вряд ли получится. К тому же она уже видела, как Бор потянулся к ножу на щиколотке. И она прекрасно помнила, что этот отморозок искусно ножом владеет.
Значит нужно рассчитывать на собственную ловкость, хитрость и знания.
Амали начала пятиться, отступая к тропе. Презренные медленно начали двигаться к ней. Амали резко развернулась и рванула прочь. Нож просвистел у уха, она едва успела увернуться.
— Стоять, тварь! — яростно бросил ей вдогонку Ханил.
Что-то тяжёлое прилетело и больно ударило в спину. Наверняка камень, но Амали не обращала внимания на боль. Подгоняемая страхом и желанием жить, она неслась со всех ног сквозь кусты, заросли, не разбирая дороги.
В селение возвращаться нельзя. Запоздало вспомнила, что оставила медальон Авара у реки, значит, позже придется вернуться. А после — теперь ей один путь: уходить в горы, уходить на ту сторону в ОРМ. Давно пора было это сделать. И зачем она только осталась на территории Империи? Конечно же, она знала ответ. Азиз. Она в глубине души надеялась позвонить ему, надеялась, что он поможет, спрячет ее. Но главное, надеялась, что она нужна ему. Глупая! Глупая!
Она бежала и бежала, и вдруг показалось, что погони больше нет. Неужели они так быстро отстали?