Поваренная книга Мардгайла

Варшавский Илья Иосифович

— Тогда мы были в лучшей форме, — сказал Юр. — Пожалуй, сейчас надо взять раза в полтора против того количества.

— Хочу жить со спокойной совестью, — заявил капитан. — Так что бери вдвое.

— Тяжело нести будет.

— Не сами же потащим. Возьмем тележку. Еще нужно что-то, на чем полежать под жарким солнышком, пару пневматиков, что ли. Вообще — подумай о комфорте. Случай все-таки выдающийся, надо, чтобы было потом, что вспомнить.

Колян Юр представил, как они разлягутся на пневматиках в оранжерее, которую называли «тропиками», в теплом свете рефлекторов, питье привезут в термосумках, где оно останется холодным, а

закуску можно рвать прямо с грядок. Благодать! Он проглотил набежавшую слюну. И сказал:

— А не слишком ли мы размечтались? Знаешь, судьбу искушать — дело рисковое. Она тетка ехидная…

— Это верно, — согласился капитан Козырь. — Да только что тут может помешать? Все графики я наизусть помню, четверо суток в наших краях все будет мирно — никто не возникнет ни туда, ни оттуда. Пространство чистое, народ у нас в команде надежный — на вахту всегда заступают трезвыми, медицина, как говорится, творит чудеса. И вообще, это было бы уж слишком жутким свинством — если бы что-то вдруг приключилось.

— Ну да, — сказал Юр, — кстати, о свинстве: мяса возьмем на закусь? Или обойдемся всякими огурчиками?

— И почему огурцы не выращивают сразу малосольными? — задумчиво спросил капитан.

— Наверное, потому, что тогда засольщики остались бы без работы, — ответил Юр, немного подумав. — Наверняка это они противятся. Других причин не вижу…

В таких приятных разговорах они успели спуститься на обитаемый уровень, и капитан сказал:

— Ну, я пошел в пост, всех сориентирую, что и как, и чтобы нас попусту не тревожили. А ты давай, загружай тележку, и через полчаса встречаемся здесь же. Продержишься трезвым столько времени? Не то я обижусь.

— Полчаса продержусь, — пообещал Юр. — Если никакого свинства не будет.

И, конечно же, свинство не заставило себя ждать. И не самое маленькое.

Еще самый первый кайф не словили, только начало хорошеть, одного бока отлежать не успели, как в их приятнейший тет-а-тет ворвалась третья голова, и не голова даже, а мурло Вита Швабера, которому сейчас было положено сладко дремать, изображая несение вахты в рубке местной, дальней и универ-связи. Начальники не успели еще толком отреагировать на столь вопиющее нарушение всех и всяческих правил, инструкций, установок и устных внушений, как Вит предупредил грозно нависшие претензии, отрапортовав:

— Мои глубокие извинения, но получен «гром»!

В первые мгновения офицеры даже не поняли, о чем речь.

— Какой еще, туда-сюда, гром?! — Спрошено было таким голосом, от которого затрепетала вся зелень, а ее тут было много, еще чуть громче — и листья стали бы желтеть и опадать. — Ты что, нализался на вахте? Гром! Вот я сейчас такую молнию загоню в твою маршевую дюзу, что…

— Большой «гром» по местной! — несколько смутившись, все же продолжил связист. — Не счел возможным промедлить с доставкой. По инструкции положено…

— Слушай, так это же «гром»!. — сказал капитану директор матчасти. — Забыл?

Но капитан и сам, похоже, уже лег на верный курс.

— Большой «гром»… — пробормотал он, скривившись так, словно в его стаканчик кто-то ухитрился налить воды. — Откуда? Что где горит? Жми, жми на полной тяге!

— Разрешите вручить?

— Давай сюда!

Несколько секунд капитан вглядывался в переданный ему бланк. Потом вернул его связисту:

— Очки, туда их, в каюте остались. Доведи голосом.

— Слушаюсь — довести

голосом. — Вит Швабер раскатисто откашлялся. — Адресовано: капитану интерстанции «Большой Узел». Текст: «Яхта «Парадиз» безраздельного властелина мира Элизиум Его королевского величества Алоэндра Шестьдесят четвертого, наносящего Государственный визит наивысшего уровня, терпит бедствие. В результате прохождения через не обозначенное в лоции магнитное поле очень большой мощности вышли из строя все внешние защитные и ориентировочные системы, что привело к столкновению с небольшим небесным телом. Состояние корабля: деформированы, а частично потеряны энергоприемные антенны большого хода, маршевая мембрана нуждается в точной рихтовке, часть жилых отсеков разгерметизирована, корпус материальных запасов, в том числе продовольствия, утрачен. Сохранившаяся возможность местного хода позволяет через сутки достигнуть Узла. В соответствии с «Положением об оказании помощи терпящим бедствие в Просторе и Открытом пространстве» просим обеспечить возможности срочного ремонта и восстановления систем, создать соответствующие условия для размещения Его величества Короля и сопутствующих ему лиц и персонала. Обращаем Ваше особое внимание на необходимость их пропитания с учетом того, что природа населения мира Элизиум позволяет употреблять в качестве пищи очень ограниченное число веществ, известных в других мирах, населенных преимущественно гуманоидами. Надеемся, что ваш Узел обладает, в числе прочих запасов, и всем необходимым в возникшей ситуации. Примечание: экипаж яхты состоит из гуманоидов и может довольствоваться на общих основаниях. Подписал шкипер яхты «Парадиз» старший Простор-навигатор Ял Пипст». Конец текста.

— Ничего себе уха, — высказал свое мнение капитан Козырь. — Вот и покейфовали.

— Ну, а что, собственно, такого? — попытался возразить Юр. — Подумаешь, яхта. У нас тут и трансгалакты чинились, и никакой суеты. Ну, притопают через сутки, загоним в шестой док, если потребуется, а то и просто к причалу, восьмому или даже третьему, размеры позволяют — и пусть латаются на здоровье. Команду и прочее население поселим в гостевом корпусе, я потом проверю, как там убрали после инспекторов. Помоем, накормим, все сделаем чин-чинарем. А пока давай расслабляться дальше. Вит пускай идет к себе слушать водород, а чтобы не обижался, выдай ему стопаря. Примешь, Швабер?

— Так точно, — отозвался связист. — И огурчик, если можно.

Капитан Козырь с полминуты молчал, говорил только его взгляд, переходивший с одного присутствовавшего на другого и обратно; и говорили капитанские глаза такими оборотами, какие не приняты в цивилизованном обществе.

Лишь когда на глаза стали уже навертываться слезы от напряжения, какого требовала подразумевавшаяся лексика, Козырь подключил и речевой аппарат, чтобы заявить:

— Я давно знал, что командую сворой дураков. Но не думал, что — таких!

— Эй, эй, — предостерег его Колян Юр. — Мы еще не в том градусе, чтобы такое сходило с рук. Давай-ка полегче.

— Отвечаю за каждое слово! — не уступил капитан. — Доказать?

— Ну, попробуй.

— Принято. Поднимайся, пошли.

— Это куда же? Чем тут плохо?

— В центр. Доказательства получишь там. Швабер, бери свой огурец и дуй на связь. Скоро придем к тебе. Бегом!

В командном центре Узла капитан уселся на свое место за пультом и проговорил совершенно трезво: