Поваренная книга Мардгайла

Варшавский Илья Иосифович

Они остановились перед высокой и широкой дверью, в которую упирался коридор. По обе стороны возвышались два рослых, массивных куста, лениво пошевеливавших листьями, почти совершенно перегораживавшими вход. Козырь с сомнением проговорил:

— Через них, пожалуй, без потерь не продраться. Ничего себе шипы у них — как десантные кинжалы. Как вы тут проходите?

— Не беспокойтесь, — ответил шкипер. — Минутку.

И он громко зашелестел, не хуже любого дерева. В следующее мгновение листья, до сих пор располагавшиеся почти горизонтально, поднялись, прижимаясь к стволу и освобождая проход. И одновременно створки медленно распахнулись.

— Прошу! — молвил шкипер.

И капитан Козырь вошел, отыскивая глазами того, кому он

должен был оказать все полагающиеся знаки почтения — его величество короля.

Но не увидел.

В обширном помещении было, пожалуй, еще больше всякой зелени, чем люди встретили по пути сюда; правда, здесь было похоже уже не на густой лес, но скорее на хорошо ухоженный парк. Деревья и кусты располагались в совершенном порядке, каждой их породе отводилось свое место; самые мелкие росли поближе ко входу, но чем дальше, тем более высокими и объемистыми становились стволы, гуще и мясистее кроны.

По прямой аллее, начинавшейся от входа, капитан и оба его сопровождающих, ведомые шкипером, медленно, с достоинством, приличествующим представителям Земли, направились вперед — туда, где аллею замыкало возвышение, на котором, наверное, и следовало быть королю. Однако его не было.

Козырь невольно сбился с ноги и, выражая лицом недоумение, оглянулся на шкипера, ожидая каких-то указаний или разъяснений.

Шкипер же, не глядя по сторонам, приблизился к возвышению, на котором нельзя было увидеть ничего иного, кроме высокого и густого, самого высокого и густого, пожалуй, из всех виденных здесь, куста алоэ с толстыми и мясистыми, совершенно неподвижными листьями. А подойдя — низко поклонился и громко зашелестел.

Как бы в ответ листья шевельнулись и тоже что-то прошелестели в ответ.

— Кланяйтесь же! — громко прошептал шкипер гостям. — Ну! Низко!

Пришлось поклониться.

Снова зашелестело — с обеих сторон. Шелест продолжался с минуту. А затем шкипер, вновь поклонившись, сделал, пятясь, шаг назад, жестом призвав гостей сделать то же самое.

Пятиться пришлось несколько шагов, то ли восемь, то ли десять — считать их никто не стал. Потом шкипер, наконец, повернулся, и люди, на этот раз провожаемые уже всеобщим и громким шелестом, таким, что можно было опасаться усиления ветра до очень свежего, проследовали к выходу, вновь оказались в коридоре, и створки дверей за ними затворились.

Только теперь шкипер остановился, достал из кармана платок, вытер пот с лица и сказал, облегченно вздохнув:

— Ну, слава богу. Вы произвели приятное впечатление, и его величество соблаговолил сообщить, что визит на Землю будет продолжен. Он также повелел поблагодарить вас за оказание помощи и доставленную материальную помощь. Пойдемте в наш отсек — там можно будет передохнуть.

— Так это что же, и есть ваш король? — спросил Козырь, когда они удобно устроились в кают-компании корабля, и на столе уже появилось то, что можно было выпить и чем закусить — все из запасов Узла, конечно. — Что, ничего лучшего вы найти не смогли, когда искали хозяев?

— Мы не искали, — ответил шкипер Пипст. — Было вот как. Мы взяли неплохой фрахт — надо было доставить целую кучу растительности с Элизиума, который как раз пытались колонизировать. Эта попытка, кстати, оказалась последней. Колонисты решили тогда заработать. На флору был большой спрос на Дезерте — не бывали там? Очень сухая планета, там мало что растет. Всю эту ботанику сопровождал местный специалист. И кто мог предположить, что среди этой зелени окажется разумная порода? В наших мирах с этим сталкиваться вроде бы не приходилось… Так вот, мы еще не успели даже разогнаться как следует, а на борту вспыхнуло что-то вроде бунта. Наивно думать, что растения не могут быть активными потому, что не обладают свободой передвижения. На самом деле всегда могли, просто методика у них другая. Вы видели эту флору; но не могли увидеть того, что она обладает способностью к быстрому, почти

мгновенному размножению отводками, была бы почва. Ну, а у нас тогда, как и сейчас, земля была насыпана по всему кораблю: надо же было им как-то выжить до высадки в грунт нового мира. И мы как-то не придали значения тому, что с каждым днем все новые палубы начинали зеленеть, и росла эта молодежь неимоверно быстро — благо, питательных веществ для них на борту хватало. И в один прекрасный день оказалось, что ни к одному пульту или механизму больше нельзя подойти, если этот кустарник не желает тебя пропустить. Видели, какими коготками они снабжены? Тот ботаник попытался привести своих подопечных в сознание — и прожил очень недолго. Нам не оставалось ничего другого, как искать общий язык с ними; они были заинтересованы в том же.

— Кстати, насчет языка, — сказал Козырь. — Как же это вам удалось с ними сговориться? Разобраться в этом их шелесте?

— Шелест — это так, для вежливости, — махнул рукой Пипст, — На самом деле тут идет нормальная передача мыслей, хотя мы и не вдруг поняли, что замыслы — например, вернуться к Элизиуму — у нас возникают не сами собой, а мы принимаем послания растений. Или советы, если угодно. Или точнее — приказания. А наши мысли они, надо полагать, считывают без затруднений.

— Вот сукины дети, — сказал Козырь. И тут же спохватился: — Я, собственно, никого не хотел обидеть, мы на Земле очень любим щеночков, так что мои слова надо понимать как ласкательные выражения…

— Вы, главное, не задумывайте всерьез ничего плохого против них, на остальное они не обратят внимания. Да, вот так они захватили нас, а потом и вернулись в свой мир, этот самый Элизиум — его, кстати, потому и назвали так, что зелени там было немеряно… С нашей помощью, конечно, — а куда нам было деваться? Сперва у нас возникали планы — поскорее освободиться от них и удрать, и пусть себе живут, как знают. Но они оказались не глупее нас, в наших планах разобрались и высадить из корабля удалось далеко не всех: часть осталась, к ним и подступиться оказалось невозможно без пролития крови — нашей, понятно, не их. Ну, а потом мы пораскинули мозгами и решили — в конце концов, почему и не послужить у них, если другого выхода все равно нет? Конечно, при случае мы удрали бы, однако, до сих пор такой возможности не возникало.

— Но теперь-то это возможно! — сказал капитан Козырь.

— Это вы так думаете. На самом деле у них все рассчитано: половина команды всегда находится под присмотром, а точнее сказать — под конвоем… Вы ведь видели только малую часть; но тут есть и такая растительность, что может свободно передвигаться, ну вроде как на Земле перекати-поле; на верхних ярусах целые кучи лиан, которые при нужде получают команды и могут тебя и связать, и удушить, если надо… Так что половина всегда может сбежать — но только пожертвовав второй половиной, а на это никто из нас, понятно, не пойдет. А если с ними жить спокойно — это, скажу вам, вовсе не плохо. Люди куда сквернее, когда становятся твоими хозяевами.

— Ну, не знаю… — протянул Козырь. — Так ли уж они разумны, если сочли нас людоедами? Правда, мы их тоже приняли за таких; но мы-то о них ничего не знали, а они о нас, людях, — вполне достаточно.

— Не людоедами, — поправил шкипер. — Каннибалами, то есть существами, поедающими их народ! Употребляющими в пищу растения! Поэтому они и расправлялись со всеми колонистами, что пытались обосноваться на планете: те сразу же начинали искать съедобные растения или разводить привезенные с собой — чтобы потом, понятно, поедать. А по их понятиям это — преступление. Мы вот выжили, я вам говорил, только потому, что у нас вся еда — из синтезатора, это удобно, да и мы давно привыкли. Так что сейчас ваши угощения мне кажутся какими-то… не такими. Хотя умом понимаю, что это должно быть вкусно. Ну вот, а вы с вашей красавицей (шкипер слегка поклонился Гермезе) прислали образцы, а среди них больше половины — растительная еда, свежая к тому же…