Поваренная книга Мардгайла
Шрифт:
Глаза штурмана сощурились. Мефистофелевская извилистая улыбка на круглом, добродушном до наивности лице могла вызвать оторопь у кого угодно.
Штурман Пузиков оглядел коридор из конца в конец, схватил за хвост изнемогшее в художественной борьбе животное, быстро заволок к себе в каюту и запер дверь.
Раз Клавочка была корабельным животным, то для нее полагался специальный фиксатор.
Операция по очистке корабля прошла успешно. Мухи не успели забиться в труднодоступные места.
После отключения гравитации, в коридорах и каютах было поднято давление воздуха. Распахнулись
Капитан Никодим Шкворень проверил привязной ремень и вдавил большую красную кнопку. «Илья Муромец» дрогнул. По коридорам пронесся ураган. И стало светло, ослепительно светло.
Еще дважды нажималась красная кнопка.
После трех циклов очистки был дан отбой тревоги, защелкали замки фиксаторов и пассажиры, вертя головами, начали высовываться из кают.
Корабль блестел как новенький — исчезнувшие мухи заодно подъели весь микроскопический мусор.
Кто-то из команды уже сломя голову бежал на вахту.
Толчея в коридоре столкнула лицом к лицу спешащего из лаборатории биолога Рудимента Милашкина и группу праздно шатающихся с капитаном Шкворенем во главе. Капитан был на редкость благостен, внимательно выслушивал каждого и охотно давал пространные комментарии по поводу прошедшей операции. Группа не спеша любовалась обновленным кораблем.
Вдруг послышалось хорошо знакомое гнусное жужжание. Радостный гул голосов нестройно затих. В гнетущем молчании поскребывание и жужжание мистическим образом перемещалось вместе с проходящим мимо биологом. В руке тот сжимал спичечный коробок.
— У него там мухи! — взвизгнула Адочка Исчадьева, потерявшая во время большой чистки коробку с марципанами и цукатного зайца.
— Точно, — хмуро поддакнул Гений Переделкин, лишившийся полосатого пограничного столба с указателем «До Казимировки 900 млн. км», который он на спор с одним критиком хотел установить на каком-нибудь астероиде.
— В реактор их, немедленно! — загремел Шкворень, привычно хватаясь за бластер. — Вы соображаете?!
— Соображаю, — нагло отмахнулся биолог, подбросил коробок и ловко поймал. Мохнатая кепка его изрядно полысела, объеденная мухами. Темные очки вызывающе сверкали.
Мокасин Карамора сузил глаза, мгновенно протек за спинами стоящих к Милашкину и уже занес было руку над шуршащим коробком…
— Минутку, коллеги, — уверенным до развязности голосом сказал биолог и отступил назад, крепко отдавив Караморе ногу. Тот молча взвыл, немало удивившись, и сразу зауважал Милашкина — еще никому не удавалось не оборачиваясь провести против прогрессора такой простой болевой прием. — Капитан, это — не мухи. Это топливо для корабля.
— Топливо? — тупо повторил Шкворень, шаря в пустой кобуре. Бластера не было. Либо съели, либо сдуло.
Корабельные датчики, с самого утра на разные лады заунывно скулящие о пустых баках и уже порядком осипшие, мгновенно замолчали, жадно обратившись в слух.
Стало тихо. Только настырно скреблись псевдомухи в спичечном коробке.
— Земле они не опасны, — разглагольствовал Милашкин, — основа их жизни небиологическая. Воздухом они тоже не питаются. Он нужен лишь как рабочее тело для реактивной тяги. Главное другое. Химический состав этих тварей
— Чем же они питаются?
— Я на скорую руку обсудил это с нашими учеными. По их версии мухи жрут вакуум и кванты времени. На самом деле существует лишь одна большая муха, но так как в нашей вселенной три измерения скомпактифицированы, топология протомухи претерпела изменения, адаптируясь к несимметричному континууму, и превратилась в бесконечно ветвящееся дерево квантующихся микрособытий, которое мы воспринимаем как стаю мух.
— А-а… — разочарованно кивнул кто-то.
— О физике потом, — сказал Милашкин. — Сейчас главное — химия. Химия это топливо, Я все подсчитал. Скорость деления мух, количество потребления реактора корабля и так далее. Надо смастерить пару несложных приспособлений с помощью паяльника и кувалды, и мы сможем продолжить путь к Юпитеру, заменив алямезон мухами. Вакуума и времени во вселенной достаточно. Так что, капитан, вы оказались правы — в реактор их, немедленно.
— Гхм… Да? — Капитан одернул китель, огляделся. — Ну, что ж… Где Жужелицын?
— Здесь, — раздался унылый голос. Бортинженер электронных душ во время чистки корабля лишился копченых охотничьих колбасок и ящика светлого пива и потому сейчас пребывал в прострации, напоминавшей нейтральную передачу при выжатом газе.
— Обеспечьте, — приказал капитан.
— Пошли, биология, — вздохнул бортинженер. — Ты-то хоть что прятал?
— Как что? Мух!
— Тьфу!..
На вираже взлетев на стену, веселый пес Юмор промчался за удирающим, гневно шипящим Форсажем. В зубах у кота была крепко зажата косточка с инвентарным номерком.
— Пошли на второй круг, — заметил кто-то.
— Стареет Форсаж. Раньше, бывало, на потолок заворачивал.
— Что-то я не вижу Пузикова, — закрутил головой капитан. — Где штурман?
— Может быть, Псой Карлович случайно налепил на него алую бирку? — мстительно предложил сюжетец Гений Переделкин. Он не мог смириться с утерей полосатого столба-указателя.
— Шутки — за борт! — рявкнул Шкворень и постучался в каюту штурмана. — Владислав, ты здесь?
Никто не отвечал, из каюты раздавалось сопение и какая-то возня. Вдруг дверь распахнулась, и гигантская — около метра в диаметре — консервная банка с огромной надписью «Мидии со специями» выкатилась под ноги стоящим. У банки были четыре чешуйчатые лапки, чешуйчатый хвост и голова мимикродона Клавочки. Большие, навыкате глаза марсианской ящерицы слезились, она с трудом дышала открытым ртом.
— Эт-то что?.. — отпрянул капитан Шкворень.
— Это Клавочка, — упавшим голосом доложил поникший в дверях Пузиков. — Она мимикрировала. Изнутри.
— Я вижу, — ледяным голосом сказал капитан Шкворень, приходя в себя и раздуваясь, как рыба-шар. — Я даже догадываюсь что ты заставил проглотить бедное животное. Заставить бы тебя самого все это съесть. В наказание.
Штурман просиял лицом:
— Согласен!
Капитан прищурился.
— А как же Устав, Володенька? Будь наш корабль пиратским, стоило высадить тебя на каком-нибудь астероиде с одноместным куполом жизнеобеспечения, из еды дав только эти самые мидии.