Повелитель теней. Том 1

Куницына Лариса

Старик поднял вверх узловатый палец и многозначительно посмотрел на меня. Бран мрачно кивнул и пояснил:

— На следующую тёмную ночь, когда приближённые собрались, чтоб помянуть барона и услышать его последнюю волю, неожиданно явился его призрак в доспехах. Он молча подошёл к своему сыну Айолину и, достав меч, возложил его на плечо мальчика, тем самым назначив его наследником.

— Айолин стал бароном, — удовлетворённо кивнул Хенвас. — До его совершеннолетия баронесса Глэдис управляла уделом, а потом он ушёл в военный поход, чтоб поправить пошатнувшиеся дела. Хотя ясно, что пошатнулись они из-за жадности этой

ведьмы! Король Арман, будучи совсем юным, собирал под свои знамёна таких же молодых рыцарей. И видит бог, с Айолином он не просчитался! Тот хоть и был молод, и не отличался большой силой, но был ловок и хитёр как лис. Он вскоре возглавил один из передовых отрядов Сен-Марко и на поле боя действовал столь успешно, что помог Арману выиграть несколько битв и склонить альдора к семилетнему миру. После этого, получив достойную награду, он вернулся в свой замок и занялся делами. Он всегда был терпелив и снисходителен к этой женщине и её сыну. Но не так давно вскрылись какие-то её делишки, так что он отобрал у неё ключи от кладовых и выгнал за ворота её прислужников. К тому же пошёл слух, что он ищет невесту. Вот она и убила его, и теперь хочет надеть баронскую корону на голову своего сынка, в то время как есть ещё один претендент, — старик посмотрел на племянника.

— Я поклялся баронессе, что не буду претендовать на титул и стану служить Джетэну, как служил его брату, — отрезал Бран. — Не спорь, дядя. Это единственный способ избежать кровопролития. Если я не сделаю этого, половина подданных Айолина потребует отдать баронскую корону мне. Вторая половина встанет за баронессу. Начнётся бунт и тут же соседи налетят, якобы, чтоб рассудить нас, а на деле — перебить и растащить земли по соседним уделам.

— И всё же, решать это будешь не ты и не баронесса! — многозначительно заметил старик.

— В следующую тёмную ночь снова все соберутся во дворе замка на поминки, — пояснил Бран. — И люди надеются, что снова явится призрак барона Айорверта, чтоб рассудить нас. Только я думаю, что этого не случится.

— Твой отец любил тебя, — неожиданно мягко произнёс старик. — Я помню, как он горевал, когда после смерти госпожи Кэрон умерла и твоя мать. Я видел, как он, сидя у этого камина, держал тебя на коленях и гладил твои кудряшки. Он говорил, что Бог дал ему двоих сыновей, и он молится об их долгой и счастливой жизни. Он выберет тебя.

— Если явится.

— Что случилось однажды, может произойти снова.

За столом воцарилось молчание. Гвенда виновато взглянула на меня.

— Что ж вы ничего не едите, леди? Этот разговор расстроил вас?

— Нет. Просто я думаю, где я могла видеть барона Делвин-Элидира. Может, я видела его в Сен-Марко, но тогда он должен был быть совсем юным, не так ли? Я могу сходить на его могилу? Где его похоронили?

Все трое удивлённо воззрились на меня.

— Мы не хороним наших мёртвых, — проговорил Бран. — Этот обычай есть в Сен-Марко, но мы, как и алкорцы, сооружаем погребальные костры и пускаем пепел по ветру.

— Значит, его тело сожжено? — уточнила я. — И вы видели это?

— Все видели, — кивнула Гвенда.

— В таком случае, я хочу посетитьпоминальный пир.

— Конечно, — согласился Бран. — Если вы скажете, что встречались с Айолином в Сен-Марко, то у баронессы не будет причин отказать вам.

— У неё не будет причин, даже если она

просто увидит, сколько золота в ваших ножнах, леди, — проворчал Хенвас.

Следующей тёмной ночью жители деревни не торопились ложиться спать. Во всех дворах слышались негромкие разговоры, горели яркие огни. Бран, Гвенда и старик Хенвас надели свои лучшие одежды, мужчины взяли в руки факелы и все вышли из дома. На площади уже стояли группки людей в нарядных костюмах и переговаривались между собой. К нам подошёл молодой мужчина в синем, отделанном серебром камзоле и вопросительно взглянул на меня.

— Это Алед, оруженосец барона, леди Дарья, — представил его Бран. — Леди Дарья была знакома с его светлостью в Сен-Марко.

— Я не помню эту леди, — заметил тот, подозрительно взглянув на меня.

— Зато она помнит его, — мрачно перебил Бран. — Или ты так же часто пировал в покоях короля Армана, как и он?

— Простите, леди, — поклонился Алед. — Мы все не можем опомниться от горя.

— Я тоже скорблю о вашем господине, — кивнула я. — Его красота и доблесть останется в сердцах всех, кто его знал.

Это успокоило его окончательно, и он отозвал Брана в сторону. Я видела, как они переговаривались о чём-то шёпотом, но потом вдруг заспорили, и Бран, махнув рукой, вернулся к нам.

— Я говорил, дядя! — с досадой воскликнул он. — Алед сказал, что капитан уже отправил гонцов по деревням поднимать за меня народ, если баронесса объявит Джетэна бароном! Что б ни случилось, сегодня я присягну ему на верность, и им придётся смириться с этим.

— Идём, — проворчал старик и, опираясь на палку, двинулся к выходу с площади.

Остальные тоже потянулись за ним. Молчаливая толпа с факелами двигалась по улицам деревни, и к ней присоединялись всё новые и новые группы людей. Вскоре процессия вышла за пределы деревни и начала подниматься на холм, на котором располагался замок.

На сей раз мост с шипами был опущен и ворота замка открыты, но возле них стояли стражники. Один из них преградил дорогу процессии.

— Баронесса приказала впускать только приближённых, старших слуг и командиров, — заявил он, и, услышав ропот толпы, поднял руку. — Я прошу вас уважать волю баронессы, скорбящей о своём сыне, и остаться за воротами тех, кто не входит в число упомянутых лиц.

— Начинается, — проворчал Хенвас и повернулся к своим односельчанам. — Что ж, друзья, уважим баронессу, коль она просит. Но она не может запретить нам поминать нашего доброго и славного господина! Мы останемся здесь, на лугу возле его замка и будем поминать его до утра. В наших домах есть и эль, и еда. Пусть молодёжь принесёт запас сюда, чтоб мы могли достойно помянуть прекрасного Айолина!

Часть мужчин с факелами двинулась к воротам, а остальные потянулись вслед за стариком на луг под стенами замка.

— Идёмте, — взял меня под локоть Бран и раздражённо проворчал: — Эта женщина начинает с нарушения древнего обычая. Где это видано, чтоб подданные не могли присутствовать на поминальном пиру господина! Её жадность не знает границ!

— Думаете, дело только в жадности? — спросила я. — А я думаю, что она боится бунта внутри стен замка. С двадцатью мужчинами справиться проще, чем с населением целой деревни.

— Не будет никакого бунта, — упрямо покачал головой Бран. — Я не допущу этого.