Повелитель тлена
Шрифт:
На втором этаже лестница расходилась в разные стороны. Оказавшись на развилке, мы повернули направо и, степенно поднявшись наверх, вошли в ложу. Зрители только начали стекаться в партер, многие из тёмно-зелёных кресел ещё пустовали. Тяжёлый бархатный занавес такого же насыщенного цвета скрывал сцену.
Мой взгляд, затуманенный всколыхнувшимися чувствами, не переставал скользить по залу. Золочёная лепнина украшала пилястры, перемежавшиеся с ложами, обрамляла многоярусную люстру из хрусталя. Пол в партере был устлан медовым паркетом, оттенённым ковровыми дорожками, убегавшими
Сцена… Ещё год назад она являлась средоточием всей моей жизни. Только там я чувствовала себя по-настоящему счастливой. Меня забрали за несколько мгновений до выступления, которое должно было изменить мою судьбу, и безжалостно закинули в этот кошмарный мир.
И если до сих пор я ещё задавалась вопросом, точно ли нужна мне эта вендетта, то сегодня последние сомнения растворились во флёре дорогих духов, в счастливых улыбках высших, в радостном блеске их глаз.
Маги привыкли, что им всё сходит с рук. Подумаешь, надругались над безымянной рабыней. Подумаешь, выбросили потом на обочину за ненадобностью, и забыли обо мне в ту же ночь.
Вот только я об этом никогда не забуду.
Маэжи сидела рядом и не переставала попискивать от восторга. Эшерли, оказавшись в поле зрения какого-то седобородого господина, вынужден был нас ненадолго покинуть, дабы перекинуться с тем парой фраз.
Постепенно зал стал заполняться. К нам присоединилась пышнотелая дама с двумя юными дочерями, которых она не переставала награждать замечаниями: «Сиди прямо, Лисса!», «Хватит выдёргивать перья из веера, Альвина!», «Прекрати глазеть на джентльмена в бенуаре, Лисса!». И всё в том же духе.
Маэжи недовольно косилась на ворчунью, мешавшую нам наслаждаться непередаваемой атмосферой театра. Нервно ёрзала в кресле, всё оглядываясь на вход в ложу, ожидая появления брата. Эшерли вернулся, уже когда свет начал гаснуть, а шёпот в зале стихать.
Командирша, узнав в своём соседе герцога Уайнрайта, тут же сделала стойку и коршуном налетела на бедолагу. Несмотря на то, что спектакль должен был вот-вот начаться, принялась громко тараторить, представляя и нахваливая его светлости своих дочерей. Маэжи, кажется, от отчаянья уже готова была биться головой о стенку. Я тоже чувствовала, как меня захлёстывает раздражение.
Наверное, этот всплеск негатива ощутила и беспардонная сводница. Вспомнила-таки, где находится, и умолкла. Вовремя. Иначе бы на место её поставил мистер Грэйв. Было видно, маг едва сдерживается.
И чего так не любит знакомиться с юными леди…
Наконец, мы смогли сосредоточиться на водевиле.
Актёров в постановке было задействовано немало. Помимо трёх основных персонажей то и дело на сцене появлялись новые лица, слышались новые голоса.
Я заинтересовано следила за пьесой, пока вдруг не почувствовала, как по телу разливается холод. Этот голос… Это лицо.
Даже издали, спрятанное под маской, оно было легко узнаваемым. А в голосе, при звуках которого я когда-то испуганно ёжилась, сейчас мне слышались такие знакомые капризные нотки.
Истер. Женщина, по вине которой пришлось распрощаться с последним, что у меня ещё оставалось от прошлой
Оказывается, актриска-таки осуществила свою мечту: теперь блистала на подмостках лучших театров Верилии. Пусть и не в главных ролях, но всё же… Думается, на достигнутом Истер не остановится, будет карабкаться дальше к вершине. Если понадобится, то и по трупам пойдёт. Лишь бы заполучить желаемое.
Эта тоже, поди, и думать забыла, как когда-то подставила никому ненужную пришлую.
Я подалась вперёд, не сводя с актрисы пристального взгляда. Эшерли как в воду глядел — посещение театра оказалось ненапрасным.
До конца первого акта просидела, словно в тумане. Смотрела на сцену, а видела одну Истер. Остальные участники пьесы превратились в размытую блеклую массу. Весёлые песни, смешные реплики — в назойливый шум.
Не помню, когда опустили занавес, знаменуя антракт. В себя пришла, только когда Маэжи принялась меня тормошить, приглашая последовать примеру остальных и прогуляться по театру. Эшерли куда-то исчез. Наверное, хотел избежать продолжения церемонии знакомства с красавицами Лиссой и Альвиной.
— Всё в порядке? — Маэжи чуть нахмурилась, с беспокойством вглядываясь в моё лицо. — Какая-то ты бледная.
— Здесь немного душновато. — Я всё-таки заставила себя подняться.
Хватит пялиться на сцену. Если б можно было убивать взглядом, актриса б и первого акта не пережила. А так я только бережу свои раны, продолжая думать о ней.
Но не думать об Истер, увы, не получалось.
Подхватив под руку, Маэжи повела меня в просторную галерею, сейчас заполненную разряженными дамами и кавалерами. Они прогуливались в свете изящных бра, обсуждая друг друга и первый акт пьесы. Некоторые дамы сидели на банкетках, расставленных вдоль стен, и, лениво обмахиваясь веерами, принимали знаки внимания от напомаженных джентльменов.
Маэжи украдкой бросала взгляды по сторонам, краснела и застенчиво улыбалась, когда какой-нибудь юный денди обращал на неё свой взор.
Я покорно шла по галерее, влекомая девушкой, и среди всей этой пестроты пыталась отыскать Эшерли. И куда подевалась его светлость?
Что он там говорил? Приглядеться к цвету Верилии. От обилия ярких нарядов и роскошных украшений рябило в глазах. Снова накатила слабость, всё вокруг помутнело. Рука коснулась шёлкового тиснения обоев в надежде отыскать опору, когда совсем близко послышался приятный баритон:
— Вам плохо, мисс?
В нос ударил резкий аромат парфюма. Приторно-сладкий, от которого замутило ещё больше.
— Со мной всё в порядке, — постаралась выдавить из себя слабую улыбку.
Вздрогнула, ощутив прикосновения чьих-то рук к своей талии. К счастью, мистер Х быстро перестал меня лапать, только усадил на так удачно оказавшуюся рядом банкетку и встал рядом.
— Может, вам что-нибудь принести? Мар не простит мне, если не окажу его голубой мечте первую помощь, — теперь в голосе незнакомца отчётливо слышалась насмешка. — И где всё время пропадает ваш хозяин? Я бы такую красавицу ни на шаг от себя не отпустил.