Повелитель водного дракона
Шрифт:
Нужен был массаж, благодаря которому энергия расщеплялась. Часть магии сбрасывалась в окружающий мир, часть двигалась по телу. Для этого нужен был приготовленный жир, он становился проводником, выводя магию из тела. Чем больший участок тела был им покрыт - тем было лучше для мага. Поэтому Тимур покрывал тело Хани целиком, втирая жир даже в волосы.
Проблема была в том, что массаж помогал только на некоторое время. А затем приступ вновь повторялся.
Именно поэтому, Тимур
После того, как жиром Хани была покрыта с головы до ног, жуткий кашель стих. Девочка начала дышать спокойно. И хотя в себя она не приходила, задыхаться уже перестала.
Тимур не обольщался. Вернётся и кашель, вернутся и сбои в дыхании. Да и Хани вряд ли сможет прийти в себя скоро. Слишком острым был приступ, слишком опасными были остановки дыхания малышки. Объём магии в теле должен был увеличиться в четыре-шесть раз. Поэтому и для того, чтобы вены перестроились под новый объём, нужно было время.
Если бы Тимур был дома, девочка давно оказалась бы уже в больнице. Но задание... Деться от него было некуда. И по иронии судьбы, самое безопасное для Хани место - было рядом с мастером.
Осторожно погладив малышку по щеке, мужчина откинулся спиной на стену. Надо было подождать пару часов, чтобы жир оказал своё благотворное действие. Только после этого можно было переходить к отвару. Выходить на улицу, Тимур не стал. Не хотелось оставлять Хани одну. А потом от духоты, испарений от трав, развешанных по всей комнате в бане, закружилась голова. Тело налилось свинцом, и мужчина сам не понял, как это случилось - но он уснул.
И во сне был остров. Вокруг колыхалась тёмная вода. На краю в воде что-то белело. Но как Тимур не приглядывался, он так и не смог понять, что это такое.
Тишина была умиротворяющей. Нестерпимо хотелось заснуть, но как можно спать во сне? Разумная мысль вырвала из объятий сновидения, мужчина смог прийти в себя и оглядеться.
Место вокруг было не знакомо. Это не было сном, но не было и реальностью. Скорее, что-то между ними.
Пока Тимур пытался найти хоть чьи-то следы, сверху начал сыпаться снег. Белые снежинки кружились вокруг, падали на голову, на плечи. Опускались в воду и таяли с серебристым звоном.
Стало прохладнее и пришлось дуть на замёрзшие ладони, чтобы немного согреть их.
– Что ты здесь делаешь?
– раздался удивлённый голос позади.
И Тимур обернулся.
Из воды, замотанная в какую-то дерюжку,
– Хани?
– не веря себе спросил мужчина.
Девочка помахала рукой, но до такого как она ответила, Тимур уже знал, что ошибся.
– Отнюдь, - сказала обитательница острова.
– Не она.
– Тогда кто ты?
– Ина. Можешь называть меня именно так. Так, что ты здесь делаешь, Тимур?
– Ты знаешь моё имя?
– уточнил мастер, садясь на песок.
Ина, не поднявшаяся из воды выше пояса, сухо кивнула. Было удивительно и неприятно видеть злые зелёные глаза-щёлочки на милом лице Хани. Тимур даже невольно ущипнул себя, желая проснуться. Но боли не последовало, и сон убегать не спешил.
– Итак, - напомнила о своём существовании недовольная Ина.
– Что ты здесь забыл?
– Задаю себе тот же вопрос.
– И как успехи с поиском ответа на него?
– ехидно спросила девочка.
– Не очень.
– Ладно, хоть честно ответил.
Сев в воде, отчего на поверхности торчала только голова, Ина тяжело вздохнула. По водной глади побежала рябь... Мастер считал появившийся след прежде, чем успел осмыслить, что он делает. И нахмурился, понимая, что слабые подозрения обрели форму и объем:
– Ты - та самая, что снится Хани.
– О...
– глаза Ины широко распахнулись.
– Неужели она в этот раз запомнила меня?
– Да.
– Вот это новость! Обычно эта милая девочка... про меня забывает. Сама. Она даже не помнит, что я есть.
– А кто ты?
– Я - это она. А она - это я.
– Раздвоение сознания?
– вспомнил Тимур своеобразный термин.
– Умничаем?
– зло спросила Ина.
– Если только самую малость, - не смутился мужчина.
Девочка отвернулась.
– Раз ты такой умный, я больше я тебе ничего не скажу.
– А я больше на эту тему ничего спрашивать и не буду. Ина.
– Что?
– Почему ты так хочешь меня убить?
– Убить?
– Ина обернулась, на её лице было написано нешуточное удивление.
– Ты же предлагала Хани играть на мою жизнь. Если Хани проигрывает, то тот, чью жизнь она проиграла, умирает. Верно?
Ина поджала губки.
– Не совсем. Обычно этим и заканчивается, но в основе игры совсем не это.
– А что? На что вы играете?
– На жизнь. То есть если она проигрывает, то жизнь того, кто стоял на кону, становится моей и только моей.
– И чем же это тебя так радует? Если ты - это она?
Ина опустила голову, прикусила губу.
– Ина?
– подался вперёд мужчина, поняв, что задал правильный вопрос.