Повелители иллюзий. Попаданец
Шрифт:
— Чего молчишь, гнида? Как звать? — повтори старший.
— Харгар. Харгар я, из Теримона…
— А в лесу чего делал? Дезертир?
— В войско забрали. Говорят, война скоро начнется. А кто за меня урожай собирать станет? А жену да детишек кому кормить?
— Сволочь! О детишках вспомнил! Зачем тогда в своих стрелял?
— Это не я! Клянусь восьмеркой и духами молний! Это все он, Таф! Говорит, давай нападем, еды раздобудем. Он только лошадь хотел убить. Думал, ее тут и бросят. Ну, малехо не рассчитал и попал в вашего…
— Жрать, говоришь, хотелось? На кой тогда бежали из крепости? Там еды вдоволь.
Воины утвердительно кивнули.
— Тогда вяжите негодяя и двигайте к крепости. А мы пойдем дальше.
— Не надо, братцы! Не надо в крепость! — пленный упал на колени и принялся в отчаянии биться головой о землю. — Я все скажу, только не в крепость!
— Чего ты нам наплетешь?
— Все, все скажу! — бывший крестьянин подполз на коленях к командиру. — Надысь видели мы туточки с десяток конников. Все оружием обвешаны с головы до пят. Шли вдоль тракта. И за старшего у них лысый бугай. Рожа вся размалевана и борода лопатой. Двинули они к старому трактиру. Вот!
— Лысый, говоришь? — вставил Норгард. — Бугай?
— Точно, точно тебе говорю! И хлебальник бандитский, и борода лопатой. Здоровый такой детина. Ростом почти с этого, — пленник указал пальцем на Алексея. — Но шире в плечах будет. Братцы, не надо в крепость! — мужичонка повалился наземь, заплакал и забился в истерике.
— Стур, Алд! — окрикнул командир подчиненных. — Приказ ясен?
— Да, Иабор.
— Тогда забирайте боягуза. Сдадите господину Ингтунду. А мы пойдем дальше. Если к полудню не вернемся, высылайте подмогу. И о лысом не забудьте рассказать. Все! — Иабор пришпорил коня, вырвался вперед и возглавил колонну.
— Братцы! Не надо в крепость! Братцы… , - еще долго в ушах Алексея слышался плач дезертира.
Великого герцога после нападения лесных братьев охватило легкое возбуждение. Захотелось без устали куда-то скакать. Душа и тело требовали действий. Он поравнялся с Норгардом и принялся расспрашивать рыцаря.
— Ты про лысого говорил. Знаешь такого?
— Знаю, — зло буркнул себе под нос доверенный Эоборуса.
— Ну!
— Сердигон! — сквозь зубы процедил Норгард.
— Выходит, опередил, гад…
— Чего выходит? Не за ним ли господин верховный маг послал нас к старому трактиру?
— Не за ним. Но ты близок к истине, — Алексей загадочно подмигнул собеседнику.
— Чего моргаешь, дурья башка? Сам покумекай. У Сердигона под командованием десять человек. Он одиннадцатый. И каждый стоит трех новобранцев. А у нас чего? Иабор, семь желторотых юнцов, я и Солдвер. Перебьют как щенят!
— А я? — напомнил о себе Алексей.
— Ты? — Искренне удивился Норгард. — Извини, рыцарь, но по виду вояка из тебя никудышный.
— Чего шушукаетесь? — включился в разговор Солдвер. — Сердигона помянули?
— Видели его вчера в лесу. Со всей своей бандой околачивается поблизости.
— А нам какое дело? — не унимался Солдвер. — Разве он враг?
— Враг не враг, но и не друг, — урезонил Норгард напарника. — Так чего делать будем, Аль Эксей?
— Разве в братстве принято обсуждать приказы? Сказал Эоборус ехать к старому трактиру, так и поедем. Распускать сопли и слюни не станем.
— Эвон как заговорил, —
Все дружно замолчали. Черный следопыт вновь задумался. Возбуждение сменилось растерянностью. Только сейчас он понял, смерть прошла от него в двух шагах. Где-то там, в лесной чаще, лежит труп дезертира. Никто его не похоронит. Достанется зверью, а то разнесет тело по косточкам. И кровь на солдатском клинке была отнюдь не клюквенным соком и не кетчупом.
Суждения Норгарда выглядели вполне убедительно. На стороне Сердигона явный перевес. Но лучший бой вовсе не выигранный бой. «А и впрямь Чжан Сян Фэн на своей священной горе не заблуждался, когда говорил, что самый лучший бой — это отсутствие боя», - всплыл неожиданно в памяти отрывок из какого-то древнекитайского трактата. Алексей даже испугался на мгновенье. Чьи то воспоминания? Его или Аакхабита? Возможно, Аакхабит и есть мудрый Чжан Сян Фэн? В любом случае то была подсказка. Но легко давать советы. Попробуй убеди Сердигона сложить оружие. Да и кто знает, удалась ли его затея с серокожей?
Алексей решил не терзать себя домыслами. Лучше положиться на судьбу и удачу. Но смутное волнение не уходило, поселилось холодом в груди, а в запахе прелой листвы и земли чудилось дыхание близкой смерти. Она бродит где-то рядом в поисках поживы.
Следопыт потерял счет времени. В лесу оно течет иначе нежели в обыденной жизни. Густые кроны едва пропускали солнечный свет и здесь всегда царили сумерки. Бессмысленное нападение дезертиров выбило копаря из привычной колеи. Все происходящее казалось диким и неестественным. Вот жил человек и нет его. Заголосят старушка-мать, жена и сопливые детишки. Но их горе никто не примет близко к сердцу. А если начнется война, то счет трупов пойдет на сотни и тысячи. И он, современный цивилизованный человек, дитя века интернета и коллайдера, ничего с тем поделать не может. Более того, не появись он в Дэоруме, так все остались бы живы. Лишний раз следопыт убедился в том, что люди бессовестные куда счастливее сердобольных и жалостливых. Нервы и здоровье у них крепче. А последние только изводят себя душевными муками. С совестью одно расстройство. За все кругом душа болит. Но ведь на всех души не напасешься!
— Послушай, Норгард, — нарушил долгую паузу великий герцог. — И чего ваши с дезертиром сделают?
— Известное дело. Повесят у крепостных ворот в назидание другим. А я бы ему голову отрубил, да на кол насадил. И показывал бы всем новобранцам.
— Суровые у вас нравы, ничего не скажешь.
— Тише! — зашипел Иабор и осадил лошадь.
— Чего там? — с опаской спросил Алексей и почувствовал, как сердце заходило ходуном.
— Чую! — командир потянул ноздрями воздух.
— Вроде как дымом попахивает, — подтвердил опасения Иабора один из солдат.
— Так и есть. Где-то поблизости костер жгут. Должно быть, у заброшенного трактира.
Иабор приказал всем спешиться и держать лошадей под уздцы. Деревья и листва хорошо заглушали звуки, но предосторожность не показалась излишней. Никому не хотелось ввязываться в бой без крайней нужды, и командир отряда послал двух солдат на разведку.
Время казалось липким и вязким вареньем. Алексей понял, момент истины близок. Судьба спутников теперь в его руках. И оттого ожидание касалось невыносимым.