Повелители времени (Страна Эльдера - 2)
Шрифт:
В этот миг предводитель отряда увидел осла.
Озадаченно смотрел он на него. Больги, спотыкаясь, остановились и все как один тоже уставились на Алексиса. Тот отпрянул. Ему казалось, что не может быть ничего ужаснее, чем отправиться в путь по бездорожью. Теперь он понял, что эта мысль была роковой ошибкой.
Больги в один голос завопили: "Мясо!" Алексис вспомнил, как на заднем дворе Черной крепости он, связанный, ожидал, когда его поведут на бойню. Это воспоминание вырвало его из оцепенения. С пронзительным ревом он повернулся
Два или три больга отделились от группы и кинулись в погоню за ним. Один из них поднял копье, чтобы метнуть его в убегающего осла.
Рука Гилфаласа потянулась к эфесу меча. Бурин уже достал из чехла свой боевой топор. Итуриэль сжала в руке кинжал. Альдо видел, как Горбац рядом с ним инстинктивно нащупывает оружие, но у него ничего не было; даже железный прут, прихваченный из темницы, остался в Потаенной долине.
Больг сжал свои огромные ручищи в кулаки.
Внезапно последовал резкий окрик, и преследователи остановились. Потом, разочарованные, они вернулись в строй. Центурион лающим голосом отдал команду, и отряд вновь отправился в путь.
Путники ожидали, пока самый последний черный плащ не исчез за поворотом. Только тогда они отважились выбраться из своего убежища.
Осла нигде не было видно.
– Пойдем искать?
– спросил Горбац. Больг все еще дрожал, но уже едва заметно.
Альдо покачал головой:
– Боюсь, это бессмысленно. Если он сам не вернется...
Но он считал, что вероятность этого невелика. Поскольку животное умчалось в панике, оно остановится лишь тогда, когда не сможет больше бежать. И более чем сомнительно, что осел сможет после этого найти дорогу назад. Кроме того, у них не было времени ждать так долго.
– Мы все равно не сможем взять его с собой туда, куда направляемся, сказал Гилфалас.
– Меня самого мысль о Зарактроре наполняет ужасом. Туннели там длинные и узкие, а шахты глубокие. В залах со множеством колонн царит вечный полумрак. Осел бы этого не выдержал.
– Я об этом тоже подумал, - отвечал Альдо.
– Здесь у него, по крайней мере, есть еще шанс, если только он не попадет в руки другим больгам.
Когда он произносил эти слова, ему снова вспомнилась картина из его сна: встреча в тумане. Он отчетливо видел внутренним взором оборванную веревку на шее осла. Неужели он все это предвидел? И встретятся ли они с Алексисом еще когда-нибудь?
Бурин не прислушивался к их разговору. Он вертел головой в разные стороны, как собака, берущая след.
– Ты все еще веришь, что мы найдем Зарактрор?
– спросил он Гилфаласа довольно строго.
Гилфалас улыбнулся:
– Я знаю, где мы находимся. Смотри! Канава, в которой они нашли убежище, была высохшим руслом ручья, впадавшего в озеро, которое сейчас, до сезона таяния снегов, превратилось просто в маленький пруд, почти лужу. Озерные лилии, которые когда-то цвели вдоль его берегов, погибли от холода.
– Это было именно здесь: я пришел в себя, и мне казалось,
Он говорил таким тоном, словно готов был в следующий миг запеть. Но Бурин прошел мимо него и, тяжело ступая, направился по хрустящему льду в направлении скалы.
С дороги это выглядело так, будто горный ручей, питавший маленькое озеро в другое время года, выходил прямо из камней у подножия скалы. Но при ближайшем рассмотрении картина менялась. Внезапно там, где до сих пор была видна отвесная скала, открылся проход. Это была не иллюзия, лежащая в основе магии эльфов; это было искусство, как бы сотрудничающее с природой.
– Работа гномов, - сказал Гилфалас.
В самом деле, вход был устроен чересчур аккуратно, правильно, чтобы быть естественным. Слишком прямыми и крутыми были края, слишком гладкими стены галереи, ведущей в глубину. А сверху над аркой красовался вырезанный в камне знак - стрела с раздвоенным острием.
– Что это означает?
– спросил Альдо.
– Это гномий глипт, - пояснил Гилфалас, - однако, что он означает, может сказать только Бурин.
– Это знак Фрегорина, - пробурчал Бурин, - владыки Зарактрора.
– Мы пойдем туда?
– спросил Горбац, который уже терял терпение.
– Фрегорин давно мертв, - заметил Альдо.
– Он сидит на троне в Сводчатом зале, превратившись в камень, как это рано или поздно случается со всеми гномами, - продолжал он, бросив искоса взгляд на Бурина.
– Так, во всяком случае, рассказывают в Эльдерланде.
Бурин молчал.
Разговаривая, они постепенно вступили в туннель, который перед ними открывался. Он был довольно высок, так что даже Горбац без труда мог идти по нему выпрямившись, и широк настолько, что можно было идти и по двое.
Насколько можно было видеть, туннель уходил по прямой в самую глубь горы.
– Я не знаю, что нас ждет, - наконец заговорил Бурин.
– Мне известно только, что это единственный путь, который приблизит нас к решению загадки. Поэтому мы должны идти.
Какой-то шорох заставил их остановиться. Это прозвучало как стук камня о камень. В туннеле внезапно потемнело. Они оглянулись и увидели, что вход за ними закрылся. Все произошло так быстро, что никто не успел и слова сказать. Они лишь стояли и смотрели, как какая-то сила запирает единственный путь к отступлению.
– Тем более, - продолжал Бурин уже в темноте, - другого выхода у нас и нет.
СТЕНЫ МРАКА
Боль была ужасно сильной; она накатывала на Кимберона волнами. Но еще ужаснее боли был голос, кричавший из темноты:
– Иди ко мне!
Он не мог противостоять мощи этого голоса. Но не мог и разжать пальцы, которые все еще цеплялись за краешек плаща. Он разрывался между необоримой силой и неподвижным предметом. И боль в голове была настолько сильной, что он не мог ни думать, ни действовать.