Повелительница барсов. Попаданка и строптивый
Шрифт:
А может быть, все было наоборот? Погода была прекрасная, лассара была ужасная.
Старине Ги донесли о моей кошке. Он понял, что барсы признают во мне повелительницу, как только увидят, что у меня тоже есть зверь. В итоге, не желая расставаться даже с той небольшой властью, что у него есть, заместитель Солера решил уничтожить меня. Но не потому, что я человек, а по той причине, что я слишком серьезный соперник.
Теперь Гиал умасливает меня, пытаясь примкнуть к тому, кого считает сильнейшим, то есть ко мне. Он либо готов жить в моей тени, либо
Я почувствовала, что от напряженных размышлений у меня начинается мигрень. Головоломка, в которую я угодила, понятней не стала: в нее лишь ввели новые переменные, от которых я не знала, чего ожидать.
Пока что я решила принять “подарочек”. Буду внимательно следить за Флоренсом. Он может стать ключом к истинным намереньям своего предыдущего господина. А еще его можно заставить принести такую же клятву верности, как Лиэра. Тогда я смогу использовать котоэльфа по полной программе, не боясь предательства.
Впрочем, любого можно поставить в положение, когда он будет готов предать все свои идеалы и даже погибнуть ради сохранения жизни дорогих ему существ. Так что при определенных обстоятельствах клятва может и не спасти меня от предательства подарочка.
Значит, попробуем сделать вид, что я поверила в слова Флоренса и раскаяние Гиала, якобы озабоченного одним лишь благоденствием клана. Но мне наверняка поставят в вину то, что я не вступилась за эрда Солера, которому Гиал приходится сводным братом и почти наверняка другом.
Когда Флоренс окончил массаж, я поднялась, кутаясь в халат и делая вид, что не особо стесняюсь: ведь не может же могучая повелительница барсов краснеть при виде слуги, не смеющего поднять взгляд? По сути, я должна относиться к нему как к вещи… какая средневековая дикость. Во что я превращаюсь?
Я шла в свои покои. Эльфобарс бесшумно крался чуть позади, заставляя меня нервничать. Нет, правда, мне было бы значительно спокойнее, если бы я слышала его шаги. Может, стоило сказать ему, чтобы топал погромче? Удивительно, но походку эрда Делиса после того, как обзавелась зверем, я всегда слышала. Может, в случае с Флоренсом сказывается эльфийская кровь? Говорят, остроухие – мастера маскировки и передвигаются бесшумно, как призраки.
Вернувшись в спальню, я застала Далию, что продолжала раскладывать мои вещи. Шкафы в качестве системы хранения здесь были непопулярны, только всевозможные сундуки. Самый маленький мог быть размером с коробку из-под бумаги, а в самом большом я смогла бы без труда уместиться лежа.
Порой вещи хранились на полках, расположенных в стеновых нишах. Стеллажи встречались, но только в некоторых библиотеках.
Еще местные интерьеры славились яркими тяжелыми коврами, огромным количеством подушек, разнообразными диванами и низкими столиками. Их столешницы обычно были шести-или восьмиугольными, реже круглыми. Так выглядела обстановка почти любых покоев, встречавшихся мне в резиденции, за исключением
– Флоренс, иди к Гиалу и скажи, если мне немедленно не вернут Тефру, он потеряет нечто большее, чем простого прислужника.
– Слушаюсь, лассара.
Полукровка побледнел, а потом изящно поклонился и стремительно покинул покои.
Служанку мне вернули сразу, не прошло и пяти минут.
– Где ты была? С тобой все в порядке? – набросилась я с расспросами на Тефру.
– Со мной все хорошо, эйна. Меня остановили стражники и заперли в какой-то комнате, но вреда никто не причинил.
– Их счастье, – мрачно произнесла я. Велела Терфе помочь мне с одеждой, а Флоренсу с прической и приказала дежурившей у дверей покоев служанке позвать мне Гиала.
Флоренс подсказал мне, что посетителей принимают в малом зале для аудиенций, и показал туда дорогу. Тефру я тоже взяла с собой. Привыкнут видеть ее рядом с повелительницей сейчас – поостерегутся прикасаться в будущем. За нашей процессией шествовали четверо стражей, у каждого из которых на поясе висело по внушительному изогнутому мечу.
Когда мы шли по третьему двору и уже достигли ступеней нужного строения, я услышала знакомый звук и замерла. Плеть. Кого-то неподалеку яростно и беспощадно избивали, и я должна узнать кого.
Дорожка вела к стене, окружавшей двор, и упиралась в небольшую площадку. В центре ее стояли вбитые в землю столбы с поперечной перекладиной, на которой болтались цепи. Сейчас здесь был прикован обнаженный до пояса барс. Он еще не обвис в цепях и стоял сам, но его могучий торс весь был красным от крови, которой пропитались и волосы. Двое мрачного вида воинов наносили ему удары плетями: один бил по спине, другой по груди. Барс едва стоял, но ни единого стона не сорвалось с его губ.
Рядом, удовлетворенно наблюдая за наказанием, стояла Морлотта.
– Остановитесь! – произнесла я, и воины замерли.
Сестра эрда Солера обернулась, и я прочла на ее лице досаду и ненависть. Оборотница поклонилась мне, но ее горящий яростью взгляд никого не мог обмануть.
– Что здесь происходит? – поинтересовалась я.
– Мне донесли, что этот кот пытался убить вас в оазисе Хеймер. Я опросила воинов, и все они подтвердили это. Лассара никогда прежде не была в наших землях и не знает, что наказание за подобный проступок – смерть. Мы здесь лишь вершим правосудие.
– Разве эйна, управляющая резиденцией, имеет право решать судьбы моих котов? – спросила я Флоренса, вновь игнорируя Морлотту.
– Нет, госпожа. Только альфа может выносить приговор, – с готовностью откликнулся барс. – Но покушение на жизнь лассары действительно карается смертью.
– Вот видите, ваш слуга прав, – тут же оживилась Морлотта.
– А что скажет сам обвиняемый? – произнесла я.
Лиэр прохрипел:
– Это правда. Только эйна Солер забыла упомянуть, что она лично отдала приказ вас уничтожить и, поскольку, она на тот момент была сестрой альфы нашего клана, я не мог ослушаться.