Повелительница бурь
Шрифт:
Рориг вздохнул.
– Я рад, что ты спас эту женщину. Тебе я, пожалуй, могу признаться: когда мы предавали все огню и мечу во время набега, я не переставал жалеть ирландцев.
Услышав свои собственные мысли из уст молодого воина, Даг почувствовал смущение. И все же ответ его прозвучал довольно жестко:
– Вряд ли это разумно – воин не может позволить себе испытывать чувство жалости к врагу. Любое твое колебание – лишний шанс быть убитым. Лежа на земле и истекая кровью, ты забудешь про всякое снисхождение,
Рориг икнул и протянул руку к меху с вином.
– Я слышу мудрость в твоих словах, Даг, но не чувствую ее. В жизни должно быть что-то помимо бесконечных убийств. Я младший из шести сыновей моего отца и был обречен, покинув родной дом только с мечом в руке, отправиться на поиски могущественного ярла, которому бы смог принести клятву верности. Но теперь я понял, что мне не нравится идти дорогой воина.
– А какую бы жизнь ты предпочел?
– Возделывать свою собственную землю, разумеется. Если бы я мог выбирать, то стал бы земледельцем, а не солдатом.
– Землю тоже приходится защищать, – заметил Даг. – Земледелец всегда должен держать оружие наготове.
– Но это совсем не то, что жить убийством. Мне не по вкусу наши набеги; я бы хотел заниматься чем-то другим!
Последние слова Рориг почти выкрикнул, и звук этот тронул ответные струны в душе Дага. Он тоже был по горло сыт кровопролитием. Неужели такая уж доблесть – рубить мечом превосходящих их числом, но плохо вооруженных людей, избивать женщин и рабов? От всего этого у него остались только мерзкие воспоминания. Должна же быть где-то другая жизнь, в которой человек может уважать другого человека, не становясь при этом посмешищем для своих товарищей!
Глава 12
Фиона внезапно проснулась от того, что кто-то еще был с ней в комнате. Она слышала дыхание этого человека, чувствовала его легкие движения…
– Кто здесь? – Девушка быстро приподнялась и села на кровати.
– Ты поняла, что я ирландка, еще там, в пиршественном зале. Почему бы еще ты заговорила со мной, назвала меня «милой»?
– Это ты, рыженькая? Так ты тоже поняла меня!
– Да, но не ответила – не надо, чтобы нас видели разговаривающими друг с другом.
У Фионы даже закружилась голова от такой неожиданной удачи. Теперь у нее была подруга, а возможно, и союзник.
– Ты тоже рабыня? И как давно тебя взяли в плен? – спросила она, пододвигаясь поближе к незнакомке.
Та зажгла огонь в лампе, стоявшей рядом с кроватью, и фитилек осветил ее юное лицо и кудряшки волос.
– Уж и не помню, сколько я провела здесь: зим пять, а может, шесть. Я была совсем ребенком, когда меня купил племянник ярла.
– Купил тебя? Так, значит, тебя не взяли в плен?
Девушка презрительно фыркнула.
– Во всяком случае, не викинги. Меня взяли во время набега люди из клана Нейла.
– А откуда ты родом? – спросила
– Из Рат-Кула, местечка рядом с поселением, которое норманны называют Дублином. А ты?
– Из Дупсхеана, что на реке Шеннон.
– А как случилось, что тебя взяли в плен?
Фиона почувствовала боль от нахлынувших горьких воспоминаний.
– Норманны напали на укрепленный поселок моего отца и сожгли его. Другие женщины успели укрыться в подземелье, а я…
Она на мгновение заколебалась. Как объяснить незнакомке, что ей надо было попытаться найти и спасти Дермота и других подростков и что она помогла заключенному викингу?
– Я пыталась разыскать моего сводного брата, и в этот момент меня схватили.
Гостья нахмурилась.
– Сигурд не любит брать рабов во время набега – он считает, что куда проще покупать их на рынке.
– Меня взял в плен его брат.
– Так, значит, это был Даг? – Удивление отразилось на лице девушки. – Но ведь Даг вообще не берет рабов! – Серые глаза внимательно всматривались в Фиону. – Может быть, он пытался спасти тебя от кого-нибудь из своих людей?
– Что-то вроде того, – созналась Фиона. – Я помогла ему, и он… отплатил мне за это.
– А как ты помогла ему?
Фиона глубоко вздохнула.
– Воины моего отца взяли Дага в плен за несколько дней до нападения викингов. Он был ранен, и мой отец приказал бросить его в подземную темницу. Мне стало жаль его.
Когда гостья в изумлении уставилась на нее, Фиона поняла, что ее поступок она расценила как предательство.
– Я не освобождала его и не делала ничего плохого, – поспешно добавила она, стараясь не вспоминать о том, что сняла кандалы с рук викинга.
– Но ему все же удалось бежать!
Фиона, кивнув, опустила глаза.
Незнакомка не отрывала от нее пристального взгляда.
– Вы с братом Сигурда очень похожи друг на друга – у него тоже мягкое сердце. Он терпеть не может, когда кто-то страдает, и еще очень любит животных. Он даже завел себе собаку, и она спала у его кровати, всюду ходила с ним…
Удивлению Фионы не было предела.
– Собаку? Где же она?
– Сдохла этой весной. Наелась протухшего мяса или чего-то в этом роде.
У Дага была собака! Это еще больше расходилось с образом ее врага, который Фиона нарисовала в своем воображении.
– Ты не права, – наконец сказала она. – Даг ничуть не лучше своих соплеменников: как только он оказался со мной наедине, то тут же сорвал с меня одежду и попытался изнасиловать.
Она передернула плечами.
– И что же?
– Я от него отбилась, – гордо объяснила Фиона.
Девушка прищурилась.
– Теперь ты рабыня: норманны имеют право казнить и миловать нас. Тебе не стоит проявлять неповиновение или злить их, это может для тебя плохо кончиться.