Поверженный демон Врубеля

Лесина Екатерина

– Ты же не верила?

– Я сомневалась, – уточнила Людочка, и глаза под нелепою челкой ее блеснули. – Если предположить ненадолго, что Егор и вправду пытался завязать. И сидел дома… а в городе его сопровождала повсюду матушка, то возникает закономерный вопрос, где он доставал дозу. И вот если снова предположить, что был в доме человек, который потихоньку… помогал парню.

– Помогал? – Стас хмыкнул. – Какая ей выгода?

– Пока не знаю, но… кроме Егора, у них детей нет, верно…

– Наследство?

Людочка

кивнула.

– Егор Станиславович ведь упоминал, что она – племянница его жены, так? Не самое близкое родство, но при отсутствии других наследников… квартира в городе, да и деньги, полагаю, имеются.

Стас, подумав, согласился.

– А еще он говорил, что у Настасьи есть дочь, – медленно продолжила Людмила. – И если так, то… быть может, она знает, чем занималась матушка. И кому она могла звонить… еще кое-что…

Она вытащила из кармана нелепой своей куртейки мятый квадрат.

– Там их много было, – оправдываясь, произнесла Людочка. – И я подумала, что… все равно ведь никто не станет с ними возиться, а нам…

Стас взял фотографию осторожно, опасаясь, что стоит прикоснуться к бумаге, и та рассыплется. Не рассыпалась. Холодной была. Чуть влажноватой. С отпечатком чужого ботинка и рваным углом, но все-таки… все-таки сделанный явно на скорую руку, снимок завораживал.

Синие пятна.

Красные.

Желтые и белые. И в первое мгновенье Стас подумал, что ничего-то, помимо пятен, и нет, но затем они непостижимым образом сложились в полотно.

Изломанное поле иного мира. И демон, такой знакомый, проклятый демон, который лежит… он повержен? Скорее уж сам утомлен войной. Вот и решил отдохнуть столетие-другое. Он не спит, хотя и пребывает в полудреме, но все одно смотрит на Стаса сквозь длинные ресницы. От взгляда этого становится не по себе.

Стас с трудом удержался, чтобы не отшвырнуть снимок.

– Впечатляет, правда? – тихо спросила Людочка. – Он был талантлив. Как и Михаил… я не знаю о том, третьем, но у Егора и вправду могло бы получиться.

– Что получиться?

– Все. Завязать. Устроить выставку. Стать знаменитым… и тогда Настасья не получила бы наследства.

– Думаешь, она…

– Если она подмешала наркотики в еду или питье, то это убийство.

Доказать которое не выйдет. Стас понимал это и чувствовал, что Людочка тоже понимает. И это обоюдное понимание связывало их.

– Его лицо, – Людочка вновь нарушила равновесие тишины, – кажется мне знакомым…

– Мишка…

– Нет, Мишкины демоны были иными. Но тоже… в них всех есть что-то общее.

– Оригинал.

Она покачала головой и протянула руку. Стас фотографию отдал, не сомневаясь, что у Людочки она сохранится.

– Мне надо взглянуть на все…

– Позже, – Стас завел машину. – Нам еще на рынок…

– Рынок уже закрыт.

И вправду темнело. Весна на дворе, а темнеет все одно безобразно рано, главное,

что темнота эта подбирается исподволь. А раньше Стасу нравились эти вот затяжные сумерки, которые уже и не день, но еще и не ночь.

Прогулки по той же набережной в компании таких, как Стас, подросших, диковатых пацанов, которые мнили себя взрослыми. Сигареты. Портвейн. Килька в томате. Газета, разостланная на камнях. Машка-Космонавтка, которую почитали почти своей. Она пила и курила наравне, и в хату свою, когда той случалось пустовать, сама зазывала… Машкины предки любили погулять, и она не представляла себе иной жизни. Тогда Машка казалась свободной.

Теперь… что с ней стало-то?

– Ничего, – Стас тронулся с места. – Магазин открыт…

Глава 10

К ночи

Наверное, следовало отказаться.

Гордо заявить, что сама она справится, и достать тощую заначку, которую собирала на отдых. В конце концов, без отдыха Людочка переживет… на даче отдыхается ничуть не хуже, чем в Турции, особенно при условии, что на Турцию ей собирать еще пару лет.

И смысла в этой заначке никакого…

Но Людмила промолчала.

Она молчала, когда Стас припарковался у торгового центра, известного не столько размерами своими, сколько неоправданно высокими ценами. И когда руку подал, что было любезно, хотя и непривычно, и когда, держа за руку, точно опасаясь, что Людочка сбежит, потащил за собой.

– Примерь, – он остановил выбор свой на бутике столь солидного вида, что Людмила в жизни не заглянула бы в такой даже из любопытства.

Куртку вытащил.

Не пуховик – кожанку на меху. Стильную, конечно… красивую… но цены заоблачной. И девица, кожанку эту Людмиле подавшую, поспешила предупредить:

– В одном размере.

Словно тем самым давая хороший предлог отказаться от покупки. Наверное, сам вид девицы, в облике которой читалось недоумение – что женщина, подобная Людмиле, делает в ее владениях, – и заставил наступить на горло собственной гордости.

Кожанку Людмила примерила.

– Хорошо, – сказал Стас. – Только свитер другой нужен… и джинсы… принесите.

Девица, которая была весьма симпатична, нахмурилась. И на кукольном личике ее появилось выражение величайшей обиды, будто сама Стасова просьба была неприлична.

Но свитер принесла.

Тонкий такой. Несерьезный свитер. И цвета ярко-оранжевого, несерьезного. Куда Людмиле такой? Она предпочитает вещи практичные, немаркие…

– С шерстью мериноса, – возвестила девица, окинув Людмилу взглядом, преисполненным презрения, всем видом своим давая понять, что не достойна Люда этакой красоты.

С шерстью мериноса.

Но свитер сел.

И джинсы.

И тонкий джемпер…

– Стас, – Людмила старалась не думать, во что это обойдется, – хватит.