Повеса в моих объятиях
Шрифт:
У него было немало женщин, чтобы понимать, что такая всепоглощающая страсть – штука редкая. Она отдавалась ему с такой охотой, словно больше всего на свете хотела именно этого.
С ума сойти! Нужно вытащить ее из повозки вместе с матрасом и покончить с этим!
Что за глупости лезут в голову!
Неужели? А что тогда прикажешь делать с плотью, которая все еще оттопыривает ширинку?
Но он не может позволить чарам мисс Филби разрушить то, к чему так стремился последние годы. Он не может ставить под удар будущее крошки Мелоди!
Однако
Вечер был полон сюрпризов. Некоторые понравились, некоторые не очень, но сейчас, перед тем как провалиться в сон, в тесной повозке, рядом с маленькой девочкой, юношей и служанкой, он чувствовал себя по-настоящему счастливым человеком.
Глава 14
Продав дорогую, но подлежащую восстановлению карету, Колин выручил достаточно денег, чтобы решить проему с транспортом, и отправился на постоялый двор. Он остановил свой выбор на небольшой, но комфортабельной карете.
Тем временем мисс Филби с детьми отправились по магазинам, чтобы купить все необходимое в дорогу. Когда Колин подкатил на новом транспорте к переулку, где мисс Филби и дети ожидали его, Пруденс была несколько удивлена практичностью выбора своего хозяина. Колин, сидя на козлах, бросил на нее хитрый взгляд.
– Верите ли, нет, но я умею учиться на своих ошибках. Пруденс, слегка покраснев, кротко кивнула и протянула мистеру Ламберту корзину с провизией.
– Этот экипаж выглядит куда комфортнее, мистер. Да и для ребенка безопасней.
Эван, казалось, был разочарован приобретением. Он с критическим видом обошел вокруг кареты.
– А мне другая нравилась, та, что была раньше. А эта какая-то древняя.
Точно, древняя. Колин усмехнулся про себя. Но ведь он теперь семейный человек как-никак.- Ну что, в путь? Бейзингсток всего в нескольких часах езды.
Мисс Филби поморщилась, и Колину послышались вредные проклятия в адрес Шанталь, но он предпочел сделать вид, что ничего не заметил. Без задней мысли он протянул мисс Филби руку, чтобы помочь ей подняться. Она испуганно замерла и нахмурилась.
– Это еще зачем?
Колин удивленно посмотрел на свою руку. Это еще зачем? Действительно, это для леди, а не для прислуги.
– Не передадите мне сумку Мелоди? Я положу ее сверху.
Пруденс без единого слова передала ему сумку, затем забралась внутрь и села рядом с Мелоди.
– Ну что, маленькая мисс, у меня для вас есть небольшой сюрприз. Мистер Пом передал вам одно из своих перьев.
– Я хочу управлять Гектором. – Мальчишка отвел взгляд и добавил, сменив тон: – Если позволите, мистер.
Колин улыбнулся:
– Ну, хорошо. Можешь сесть рядом со мной и обучиться натягивать поводья. Если к обеду сможешь назвать все части упряжи, я дам тебе поуправлять.
Эван улыбнулся, по-настоящему улыбнулся, а не просто скривил губы. Его серые глаза засверкали, а лицо в кои-то веки просветлело.
– Вот здорово!
Колин повернулся, чтобы заглянуть, как устроились
Особенно на то, какие красивые у них улыбки, когда они улыбаются искренне.
Как он понял, мисс Филби намеренно не разговаривает с ним. Он также старался не докучать ей болтовней. Да и что он ей скажет? Еще раз попросит прощения? Но он слишком далеко зашел, и извинениями делу уже не поможешь. Кроме того, это было даже опасно, ибо, судя по всему, в их случае извинения неизбежно вели к поцелуям.
В очередной раз, когда Мелоди вынудила их сделать остановку, мистер Ламберт объявил, что пора расположиться на пикник и перекусить. Пруденс охотно подчинилась, достала корзину с провиантом, расстелила скатерть на траве и разложила на ней еду: щедрый кусок холодной ветчины, сыр, яблоки и большую краюху хлеба из непросеянной муки. Мистер Ламберт потягивал темное пиво из глиняной фляги, а мисс Филби и дети с удовольствием пили ледяную сладковатую на вкус воду из ближайшего ключа.
Пруденс, если не считать моменты, когда она бегала за проказницей Мелоди или била по рукам Эвана, который всякий раз норовил подкинуть мистеру Ламберту мух в пиво, поездка даже нравилась. Последние годы она вообще мало что видела, кроме каменных стен театральной каморки. Весенний день был солнечным и теплым, с редкими облаками, плывущими по бескрайнему небу. Маменька Пруденс называла такие дни сине-золотыми и всегда вытаскивала семейство на пикник. А папенька каждый раз ворчал, что ему надо заниматься делами, вести бухгалтерский учет, изучать бумаги или просто полировать коллекцию монет, на что матушка, вперив в мужа грозный взгляд ясных серых глаз, заявляла безапелляционно:
– Такой день – дар Божий, Аттикус Филби, и негоже пренебрегать этим даром!
– Ты – дар Божий, – обычно отвечал папенька, подхватывал маменьку за талию и начинал кружить ее в вальсе до головокружения, пока Пруденс и Эван хихикали, нарушая все приличия.
– Точь-в-точь как наши пикники, помнишь, Эван? – Сказала Пруденс брату.
Но, судя по его рассеянному взгляду, он совершенно этого не помнил. Она покачала головой и улыбнулась. Эван, нахмурившись было, улыбнулся в ответ.
– Ничего страшного, братишка. – Она взъерошила его волосы и добавила: – Не поймаешь мне бабочку?
Эван тут же убежал выполнять просьбу сестры. Крошка Мелоди увязалась за ним, и вскоре они с криками и смехом бегали по лужайке.
Пруденс с грустью наблюдала за братом, который, словно щенок, носился по сочной траве, неуклюже переставляя худые ноги с большими ступнями. Ей было больно за его потерянное детство, которое уже никогда не вернуть.
«Надо было больше играть с ним, – думала она. – И серьезнее заниматься его воспитанием». Слишком многим пришлось пожертвовать ради элементарного выживания.