Повеса в моих объятиях

Брэдли Селеста

У нее кружилась голова и на лице полыхал огонь, но она была в ярости настолько, что не могла плакать. Сейчас ей впору было зарычать.

– Не смею мечтать о том, чтобы дать тебе сатисфакцию.

– О-о-о! Для гулящей девки ты слишком высокомерна. – Гаффин усмехнулся. – Ну прямо как Шанталь, та тоже была потаскухой. – Он осмотрел Пруденс с ног до головы, зрачки его глаз расширились. – Ты, конечно, не так мила, но зато вполне вышла фигуркой. Может, проверим, как оно при выключенном свете, а? – Он насмешливо фыркнул. – Только

не отвечай мне, как Шанталь. Неужели ты думаешь, что мужчина вроде него женится на тебе после всего? Ты небось уже видишь, как живешь в доме джентльмена, плодишь ему щенков, приказываешь его слугам, тратишь его деньги, так ведь?

Он схватил ее и заставил посмотреть в ту сторону, где лежал Колин, которого скрутили четверо мужчин.

– Неужели ты думаешь, что это и его мечта тоже? Его… и твоя? Ведь все это время он мечтал о Шанталь!

Он запрокинул голову и расхохотался. Горькая правда его слов больно кольнула Пруденс, задела ее тайные мысли, в которых она боялась признаться даже себе. Как только он поцеловал ее там, в ночи, у театральной повозки, в ней затеплился маленький огонек надежды. Просто желание, даже не мечта, и вот теперь у нее украли даже это желание.

Она ждала, что Гаффин заметит это, станет насмехаться над ней. Но, к ее удивлению, он освободил ее, швырнув, словно тряпку. Потом подошел к груде бандитов, столпившихся возле Колина.

– Вы чего здесь делаете? – закричал он и, схватив руку одного из мужчин, увидел комок, похожий на липкую коричневую землю. – Вы что, напичкали его опиумом?

У Пруденс перехватило дыхание. Опиум опасен! Если его слишком много, он может даже убить! В театре ходили слухи об актере, который умер от того, что принял слишком много наркотика!

Люди Гаффина запротестовали:

– А что? Ты же сам просил заткнуть его. Вот он и замкнулся, что не так?

– Я сказал заткнуть его, а не убить! Нам не поздоровится, если мы убьем этого денди, ты, идиот! Кроме того, я еще не узнал у него, где Шанталь!

Остальные бандиты недовольно заворчали. Манке презрительно сплюнул.

– Ты думаешь, о чем угодно, только не о деле. Золото надо поделить на семь частей. А до твоей бабы нам дела нет.

Гаффин медленно двинулся в сторону мужчины.

– Ты испытываешь мое терпение, Манке? Я принимаю, твой вызов, прямо сейчас. Как ты относишься к ножам?

Пруденс услышала стон Оливии:

– О-о-о, мой пол!

Тем временем Колин остался на какое-то время без внимания, и Пруденс заметила это. Он попытался встать, схватился рукой за ребра и медленно поднялся.

– Выплюнь все, что у тебя осталось во рту, – отчаянно прошептала Пруденс. – Выплюнь как можно скорее!

Он попытался прочистить рот и горло, еще и еще.

– Я проглотил… и похоже, немало.

Пруденс пристально посмотрела на него. Зрачки расширены, радужка глаз превратилась в тонкую зеленую линию. Он криво усмехнулся ей.

–

По крайней мере… мои ребра больше не болят.

Взяв его лицо в свои ладони, Пруденс постаралась сконцентрировать его рассеянное внимание на себе.

Мы должны уходить, пока опиум не начал действовать в полную силу, – убеждала она его. – Нам надо выскользнуть, пока они выясняют отношения.

Внезапно чья-то рука схватила ее за воротник.

– Эй, мы не собираемся выяснять отношения прямо сейчас. – Гаффин усмехнулся, глядя, как Манке держит ее, а она болтается, словно беспомощный котенок, которого ухватили за шкирку. – Мы с Манксом пришли к компромиссу. Мы получим и выкуп и долг, а Шанталь я оставлю в качестве гарантии выкупа. Я всегда говорил, что компромисс – искусство джентльменов.

Колин хихикнул с пола:

– Джентльмен!

Гаффин прищурился.

– Так и быть, поскольку ты под мухой, я забуду твои слова. Более того, я тебе это докажу. – Он махнул своим людям и указал на Колина: – Унесите его.

Потом он направился через бар на кухню, в которой была низенькая дверца, какая обычно бывает на всех кухнях.

«Подвал», – подумала Пруденс с надеждой. В подвале может быть запасной выход.

Потом она заметила взволнованное лицо Оливии, когда бандиты тащили бесчувственного Колина мимо нее. Внезапно подвал перестал выглядеть в ее глазах безопасным убежищем.

Открыв дверь, Гаффин решил участь Колина одним наклоном головы. Трое мужчин дотащили его до двери и кинули в темноту на дружное «раз-два-три». Пруденс вздрогнула, когда услышала, как Колин упал где-то в темноте.

Потом Гаффин улыбнулся ей. Подойдя поближе, он убрал прядь волос с ее лица. Потом наклонил голову и умело поцеловал ее застывшие губы.

Он громко рассмеялся, заметив отвращение на ее лице.

– Ну а теперь, маленькая белошвейка, справедливый разбойник позволил бы своим людям немного позабавиться с тобой. – Его улыбка стала шире, когда он увидел, как она побледнела. – Но, видишь ли, не люблю я все это. Как бизнесмен. Как джентльмен. Не хочешь помочь мне найти Шанталь?

По правде сказать, не нашлось бы более подходящего ответа, чем поджатые губки.

Гаффин поднял голову:

– Что ж, даю тебе время подумать. Итак…

Он кивнул Манксу, тот столкнул Пруденс в подвал, резко дернув ее за воротничок.

Всхлипнув, Пруденс упала в темноту, даже не представляя себе, в какой переделке оказалась на этот раз.

Эван дрожал, хотя ночь не была холодной. Развалины монастыря зловеще возвышались в темноте, белые гранитные арки мерцали в свете звезд, словно призрачные врата. Когда ветер нагнал огромные тучи и воздух наполнился предчувствием грозы, Эван обнаружил, что глаза его закрываются, устав смотреть на арки, возвышавшиеся над ними словно гигантские бледные фаланги пальцев.