Повесть из Исэ (Исэ моногатари)
Шрифт:
"Любви уступила
осторожность моя...
И если так будет, но с тобою зато
встречаться могу я,
пусть будет!"
Сказал... и она в свой собственный покой79 ушла,- но он, еще пуще не остерегаясь хоть бы того, что люди их увидят, к ней в покой пришел. Отчаявшись совсем, дама в дом родной уехала. А тот: "Вот хорошо!" подумав, туда к ней стал ходить, и люди, об этом слыша, все кругом смеялись.
Ранним утром, как видал управляющий дворцом, он возвращался во дворец, сам снимал обувь и внутрь, на место ее бросал80. Все время непристойно так вел себя он, и судьба его должна была пропасть так понапрасну,
"То очищенье,
что в реке "Омовенья" свершил,
чтоб не любить мне,
увы, оказалось
неугодным богам!"
Лицо и вся наружность микадо прекрасны были, и когда дама слышала, как на заре он, приняв в свое сердце будды святое имя, голосом столь величавым призывать его изволит, горькими слезами обливалась: "Такому государю и не служить .. Вот жребии неудачный, вот печаль! Им - тем кавалером - связана я вся..." - так говоря, рыдала.
Пока происходило так, микадо услыхал об этом всем и кавалера в ссылку сослал, а даму фрейлина, ее сестра, из дворца82 удалила и в сарае родного дома в наказание заключила... И она, в сарае заключенная, рыдала:
"Из-за себя" - как имя
того червя, живет что на траве
морской, что жнет рыбак...83
Навзрыд рыдаю,
на свет же не ропщу".
Так плакала она, а кавалер из места ссылки в ночь каждую сюда являлся84 и, на флейте красиво так играя, голосом прекрасным столь жалобно пел песни. Поэтому она, заключенная в сарае этом, что тут он, знала, но свидеться, конечно, не могла.
"Как-нибудь все же..."
ты думаешь, верно.
Печально так это...
Не знаешь ты, значит,
что есть я - и нет."
Так думала она. Кавалер же, не видясь с дамой, бродя вокруг, так пел:
"Без толку прихожу
сюда я... возвращаюсь...
Причина все одна:
влечет меня желанье
тебя увидеть!"
65
В давние времена у кавалера было в провинции Цу поместье, и он, с собою взяв и братьев, и друзей, по направлению к Нанива отправился. На взморье глядя, он увидел, что там суда и
"Тебя, порт Нанива, сегодня
вижу я, и в каждой
из твоих трех бухт - ладьи...
Не те ль ладьи, что этот свет,
гнушаясь им, переплывают?"
Все в восторг пришли и домой возвратились.
66
В давние времена кавалер в феврале месяце отправился на прогулку в провинцию Идзуми, захватив с собою друзей. В провинции Коти увидели они гору Икома, облака на которой, то скопляясь, то рассеиваясь, вздымались неустанно. С утра облачно было, днем прояснилось. Снег ярко-белым покровом лежал на ветвях дерев. Прк виде этого один лишь изо всех тех путников сложил:
"И вчера, и сегодня
кружитесь вы, облака,
и скрываете все...
Видно, не по сердцу вам
леса из цветов" 85.
XI
67
В давние времена кавалер отправился в провинцию Исэ.
Когда он проходил по побережью Сумиёси, в селеньи Сумиёси, уезда Сумиёси провинции Цу, было так красиво,
"Дикие гуси кричат,
Цветут хризантемы...
То - осень, и все же
весной среди всех берегов
Сумиёси прибрежье!" 86
Так сложил он, и никто больше стихов не стал слагать87.
68
В давние времена жил кавалер. Кавалер этот отправился в провинцию Исэ в качестве "охотничьего посла"88. Родительница принцессы-жрицы послала ей сказать89: "Встреть и принимай его заботливей, чем прочих послов". Так как были то слова родительницы, принцесса-жрица приняла его очень радушно. Утром она отпустила его на охоту, вечером поместила в своем дворце. Во время этих радушных забот они заговорили друг с другом. На вторую ночь кавалер стал уговаривать во что бы ни стало ночью им друг с другом повстречаться. И дама со своей стороны не была склонна к тому, чтобы с ним ни в коем случае не повидаться. Но так как глаз вокруг было очень много, свидеться с ним ей было трудно.
Ввиду того, что был он послом главным, она положила его спать невдалеке от себя. Ее покой был здесь поблизости, и дама, дав людям успокоиться, в четверть первую первого часа ночи отправилась к нему. Кавалер с своей стороны не спал, а лежал только, смотря по направлению ее покоев. И видит он при облачной луне тень человеческую: пред ним предстала она, в предшествии младого отрока. Кавалер в сильной радости ввел ее в свою спальню, и оставалась она у него с первой четверти первого часа до третьей четвертого, когда - не успев еще ни о чем с ним переговорить - она вернулась к себе. Кавалер в сильной печали не спал. Рано утром, хоть и был он в тоске, но посылать к ней от себя было неудобно, отчего в волнении он ждал вестей оттуда90. Вскоре после рассвета пришла весть от нее - без слов, одно стихотворение:
"Ты ль пришел?
Была ль я у тебя?
Не знаю, не ведаю я...
Был ли то сон, иль явь то была.
Спала ль я, иль была бодра?"
Кавалер, весь в слезах, сложил такое стихотворение:
"Я сам блуждаю
во мраке сердца,
обуянного тьмой!
И сон то был, иль явь
узнаем ввечеру..."
Сложив так, он послал ей; сам же отправился на охоту. Хоть и бродил он по полям, сердце ж его было не здесь: он думал, что этой ночью, уложив всех спать, он поскорее с нею встретится. Однако правитель провинции той, бывший также и хранителем храмов Ицука, прослышав, что здесь есть охотничий посол, всю ночь с ним пропировал, так что тот совершенно не был в состоянии с ней встретиться. Когда же рассвело, ему предстояло перейти в провинцию Овари, отчего и кавалер, и дама проливали втайне от всех горькие слезы, но свидеться все ж не могли. Когда мало-помалу ночь рассвела,- на чарке, присланной от дамы, было написано стихотворение; взял он, взглянул - там было написано:
"Вот это - так река!
Что пеший путник перешел
и не замок..."
Конца ж не было. На другой стороне той же чарки углем от факела он приписал конец стихотворению:
"Но будет он опять заставу
на "склоне встреч" - переходить".
69
В давние времена кавалер на пути обратном из посольства к местам охот остановился у Оёдо и здесь, к отроку принцессы-жрицы обратившись, проговорил:
"Где топь та, где рыбак
"морские сосны" жнет?
Двигая веслом,