Повесть о храбром зайце
Шрифт:
«Так отняли ж перед ссылкой!»
Заяц: Гады мелочные! Могли и оставить… медальку-то, ась?
«Могли и оставить. Хотя… я ж всегда знал, что недостоин её.»
Заяц: Ладно тебе! Не прибедняйся! У тебя тут в голове лес каких-то вымученных печалей! Какие-то морды, все какие-то перебитые, жалкие! Что… что грустно-то всё так?
«Это я тебя должен спросить… почему всё грустно так получается… в этом мире.»
Заяц: Так и спроси себя! С себя спросить можешь, разгребатель? Мы здесь именно для этого!
«Для чего — для этого?»
Заяц: Мир-то разваливается!
«Какой мир разваливается? Лес разваливается? Или мир «вообще»? Тот, что с планетами и звёздами?»
Заяц: Всё разваливается! Я же говорю тебе: в труху всё сверху до низу! Одна нелепая ошибка — мира нет!
«Почему?»
Заяц: Почему? Что значит «почему»?!
«Я хочу знать причины! Я не понимаю!»
Заяц: Откуда начать-то, что б ты понял?
«Откуда хочешь! Я «решительно ничего не понимаю», как говорили в старых сказках! Решительно ничего! И это тоже оксюморон!»
Заяц: Точно! Ну что ж! Давай разбираться. «История для самых маленьких», пойдёт?
«Пойдёт.»
Заяц: Итак! На земле нашей много-много зелёных лесов. Вот то, что лесом называете вы — то есть мы — это только малая часть от леса всей земли. Всего лесов на планете — ты не поверишь — милионы! Нет меры у нас, чтобы всё это добро пересчитать! Да и не надо. Разумной жизни в большинстве лесов никогда не было. Где-то бывала, но исчезла. Где-то есть сейчас в небольших количествах, но исчезнет совсем со дня на день. Стабильно же развивающейся разумной жизни на земле нет вообще!
«Это как же? А мы? Какая ж жизнь тогда есть, если разумной нет?»
Заяц: Про дегенератов слышал?
«Слыхал.»
Заяц: Видел?
«Ну… не совсем. Считай, что нет. Не видел. Только ел.»
Заяц: Знаешь как выглядит дегенерат-заяц?
«Нет же! Откуда?!»
Заяц: У, тебе понравится! Это такая вот маленькая пушистая… бздень, размером с твою голову. Маленькие-маленькие лапки, ушки, глазики и писька в сантиметр. Там даже и не поймёшь, что откуда торчит! В этом создании, как ты сам понимаешь, разума нет и быть не может. Оно подчиняется чётко прописанным инструкциям без вариантов. Соображает, иначе говоря. Не думает.
«И почему оно называется зайцем? Что общего-то?»
Заяц: Чего общего? А всё у вас общее! Просто один заяц развился, а другой сдеградировал. Большая часть зайцев на земле — дегенераты!
«А это только у зайцев такая статистика, или у всех видов она такая?»
Заяц: У всех до единого! Как я уже сказал, разумной жизни на земле очень и очень мало. Скоро её… совсем не останется.
«И что делать? Это можно исправить?»
Заяц: Я думаю, это можно исправить. Но до этого мы ещё дойдём! В начале я расскажу тебе о мире, в котором мы не встретились. О мире погибшем.
«Я видел его?»
Заяц: Ты мог его видеть. Оно мерцает снами на яву. Памятью, которой быть не может у тебя. Прозреньями великих мудрецов и идиотов. Иногда оно чувствуется, а иногда нет.
«Оно — это что?»
Заяц: Условно говоря, время. Хочешь знать будущее?
«Моё?»
Заяц: Нет. Твоё мы «порешим» после.
«Будущее мира нашего?»
Заяц:
«Мне кажется, что я его уже знаю. И это пугает.»
Заяц: Пугает, пугает! Ничего хорошего нас не ждёт!
«Деградация? Мы все… деградируем?!»
Заяц: Браво, проницательность моя! Попал лапой в налапник! Или как там говорится? Ась? Ну да неважно. В ближайшие веков 8 деградируют все виды, кроме обезьян.
«А обезьяны что какие-то особенные?»
Заяц: Получается так. К тому времени они расплодятся по всей ещё нетопленной земле в колоссальных количествах. И конечно, достигнув какого-то предела своего развития, они тоже начнут деградировать. У деградации этой будет мнооого причудливых форм. У одних обезьян вырастут лапы с когтищами. У других — жопа красная! Третьи даже летать научатся — правда, правда! Видов этих и подвидов будет несть числа! Но самым интересным из них будет вид убогих и запуганных, безнадёжных на первый взгляд, голых обезьян.
«И что же интересного может быть в голых обезьянах?!»
Заяц: Мозги! Не имея других достоинств (от слова «совсем») у них и выбора-то не будет! Голым обезьянам придётся перехитрить вселенную! И они это сделают. Они начнут с самого начала. Они наломают палок, сошьют трусы из листьев, объединятся в группы и пойдут на охоту великую. За 2–3 века они, объединённые идейно, перемутузят все остальные виды в плесень! Кого-то возьмут себе в рабы. Кого-то сожрут и не подавятся. Кого-то посадят на цепь — за красотой присматривать.
«А разве мы 40 веков назад начинали как-то по-другому?»
Заяц: 40? Нет, там поболе. Опять подводит тебя твоя математика.
«Да я не претендую на точность цифр! Просто… я вижу тот же цикл! Тот же котёл. Только на этот раз в нём не все мы, лесные животные, а только обезьяны, да ещё и голые! Что необычного-то?»
Заяц: Во-первых это трагично. Разве нет?
«Согласен. А необычного тут чего?»
Заяц: А необычное будет дальше — не торопи события!
«Как скажешь!»
Заяц: Итак! Где мы остановились? А! Голые обезьяны развиваются стремительно и безальтернативно! Они…
«У них нет конкурентов?»
Заяц: Хорошо, что ты это заметил! Они тоже это заметили, и, заметив, начали «валить» друг друга незамедлительно — слишком много накопилось вопросов. А за что валили? За что? За наломанные палки, за сшитые трусы из листьев. За идеи в их (не столь уж голых) головах. И вот тут! Тут проявляется фатальная проблема голых обезьян! Безумие.
«Безумие?»
Заяц: Да! Голые обезьяны, сделавшие ставку на мозги, от них же и будут страдать! Мир в их головах станет непомерно большим — большим, чем мир реальный может на себе нести. Но! Возненавидят ли они свой мир придуманный? О нет! Они возненавидят мир реальный. Это же он не справляется с мечтами (а мечты не могут быть неправы)! Что делать? Вывод?! Этому ненавистному несоответсвующему идеалам миру «нужно помочь»! И чем больше они будут пытаться ему «помочь», тем больше палок будет наломано — бывают этакие палки для решения проблем. На каком-то этапе они неизбежно эволюционируют в грабли. Понимаешь?!