Повесть о Морфи
Шрифт:
– Меня зовут Миллер, доктор Карл Миллер… Но вы не ответили на мой вопрос, мистер Морфи. Как вам нравится у нас? Не хотелось бы вам пожить здесь недельку или две?
– Это дурная шутка, доктор Миллер, – высокомерно сказал Пол. – И она может обойтись вам дорого. Зачем меня привезли в сумасшедший дом?
– Сумасшедший дом? – ласково засмеялся Миллер. – Господь с вами, мистер Морфи, это просто санаторий, в котором отдыхают джентльмены с переутомленной нервной системой.
– Я юрист, доктор Миллер, и хорошо знаю законы, –
– Бог с вами, мистер Морфи! – замахал руками врач. – Кто говорит о задержании? Я предлагал вам остаться здесь по вашему доброму согласию…
– Такого согласия, доктор Миллер, я не дам никогда. Вы могли бы обойтись и без моего согласия, но для этого необходимо судебное решение о признании меня невменяемым. Насколько я знаю, такого документа у вас нет. Я немедленно начну процесс и сотру ваш санаторий с лица земли.
– Решительно, мистер Морфи, вы человек без всякого юмора! – мягко улыбнулся врач. – Любую шутку вы готовы принять всерьез!
– Так это была шутка? Отлично. Тогда я попрошу вас пригласить сюда моего брата и мистера Хинкса.
– Э-э-э… Они, кажется, уже уехали, мистер Морфи…
– Уехали? И это вы называете шуткой?
– Какая разница, мистер Морфи? Сейчас я прикажу запрячь наших лошадей и отвезти вас, куда вам будет угодно. Посидите здесь, экипаж будет подан через десять минут.
Доктор поспешно вышел, но санитары остались у дверей Пол ясно видел в окно их белые халаты.
Доктор Миллер торопливо шел по усыпанной гравием дорожке, когда его остановила толстая женщина со склянкой в руках. На ней тоже был белый халат и косынка.
– Как пациент, доктор Миллер? – спросила она озабоченно.
– Какой к черту пациент! – сердито сказал врач. – Этот парень нормальнее нас с вами, сестра Айвс!
– Вот как? А мне говорили, он буйный…
– Вранье! Он аргументирует, как опытный юрист в суде. Распорядитесь, чтобы для него был немедленно подан экипаж, придется отвезти его домой. И еще вот что, сестра Айвс…
– Что, доктор Миллер?
– Всех этих проклятых родственников надо жечь на медленном огне! Они готовы упрятать в сумасшедший дом любого здорового парня, если он мешает их грязным делишкам!
– Такова жизнь, доктор Миллер.
– А я-то считал Эдуарда Морфи приличным человеком… Поторопитесь с лошадьми, сестра Айвс!
Через полтора часа Пол был у себя дома, на Роял-стрит. Хладнокровие спасло его и на этот раз, но шрам остался навсегда. В доме на Роял-стрит Эдуард и Хинксы больше не бывали.
Незаметно бежали годы.
Старела миссис
Лишь однажды, в 1875 году, тишину взбудоражило письмо на имя мистера Пола Чарлза Морфи, маэстро. Комитет по устройству международной выставки в Чикаго сообщал, что по этому случаю будет организован большой международный турнир, и приглашал мистера Пола Чарлза Морфи принять в нем участие.
Пол колебался недолго. Вечером того же дня он написал в Чикаго вежливый, но категорический ответ: он навсегда покончил с шахматами и просит его больше не беспокоить такими предложениями. Он дал матери прочесть письмо перед тем, как запечатал конверт. Миссис Тельсид перекрестилась и поцеловала сына в лоб. Ей было за семьдесят, но волю и ясность мысли она сохранила полностью.
И Пол продолжал свои бесконечные прогулки по веранде, пел вечную песенку о маленьком короле, кормил птиц крошками черствого хлеба.
Мистер Ли Сяо, вежливый китаец, арендовавший первый этаж, подарил ему как-то фунт редкостного чая, только что присланного из Кантона. Пол пристрастился к чаю, он научил Эллен и мать заваривать его по-китайски. Три раза в день Пол выпивал по две большие чашки. Он ел очень мало, но существовать без чая не мог. Едва поднявшись утром, он ожидал своей ежедневной радости, и часто соседи слышали его мелодичный голос, капризно повторявший:
– Где же чай? Когда же будет готов чай?
В заваривании чая Эллен сумела достичь высокого мастерства, она занималась этим с любовью.
Так прошло еще несколько лет.
Пол постепенно тупел, становился все более равнодушным и сонным.
За несколько лет до смерти он как-то разбудил Эллен ночью, весь в холодном поту, с безумными глазами.
– Эллен! Эллен, тебе не кажется, что я схожу с ума?
Вспомни, меня хотели посадить в сумасшедший дом!
– Господь с тобой, Пол! Это было давно, это была ошибка Джона и Эдуарда! Почему ты должен сходить с ума?
– Должен, Эллен! Я много играл вслепую, а это кратчайшая дорога в сумасшедший дом. Мне страшно, Эллен!..
Сестра успокаивала его нежно и долго.
Наконец обессиленный Пол заснул.
XXII
Душевное состояние Пола непрерывно изменялось.
На смену живости пришло пассивное безразличие, затем безразличие сменилось боязнью открытых пространств и новых, незнакомых людей. Боязнь открытых пространств называется в психиатрии агорафобией, Пол был болен этой болезнью много лет. В те годы он почти перестал выходить на улицу стал проводить все время у себя в комнате или на веранде. Он много и беспорядочно читал, все, что попадало ему под руку. В конце семидесятых начале восьмидесятых годов характер его чтения изменился.