Повесть о неустрашимом Зигфриде и могущественных нибелунгах
Шрифт:
Это был второй раз, когда короли не прислушались к его совету.
Ему удалось убедить их в одном — собрать со всего королевства тысячу лучших бойцов. Да еще добавить девять тысяч прислуги, а прислуга та была — молодец к молодцу и до драки охоча всегда.
За Рейном разбили шатры. Там жили воины в ожидании дня отправления. Туда перевозили вьючных лошадей, скарб, запасные доспехи.
— Брат мой Хаген, ты не весел все эти дни. Не будет ли лучше, если ты останешься с малой дружиной в Вормсе? — тихо спросил Данкварт
Гернот, стоявший неподалеку, услышал его слова и рассмеялся:
— У Хагена — хорошая память, но он боится, что память Кримхильды — еще острее.
Гордо выпрямился Хаген в ответ на эти слова. Скажи так не король, другой, поплатился бы он за свою шутку!
— Ты прав, мой государь, я боюсь. Но не за себя меня мучает страх, а за вас. И коли вам показалось скучным умереть в своей стране, а хотите найти свою смерть вы у Этцеля, то и я, как верный вассал, готов с вами там умереть.
С того момента уже никто из королей и вассалов не пытался шутить над сумрачностью Хагена.
Едва наступила заря, пропели сигнальные трубы и лагерь проснулся.
В последний раз воины прижимали к сердцу своих жен, утешая их, что не такой уж долгой будет разлука и скоро они вернутся. Не догадывались воины в тот миг, что Кримхильда навсегда разлучит их с любимыми женами.
Лишь один вассал, начальник над поварами, храбрый Румольт в то утро решился открыто признаться:
— Король, мою верную службу вы не раз испытали. Прислушайтесь же ко мне и сегодня: останьтесь, еще не поздно!
— Румольт, какая оса тебя ужалила, что ты так печален! — рассмеялся в ответ Гунтер.
— Король! То не оса, то предчувствие! Хаген прав — зря мы позволили послам нас уговорить. Но уж если остановить поход вы не в силах, хотя бы скажите, кто должен без вас блюсти престол?
— Да хоть бы и ты! — ответил все так же весело Гунтер. — Ты и будешь хранить эти дни и трон мой, и сына. А всем желаниям наших дам изволь повиноваться. И не страшись за нас, не смотри так печально!
Хаген ехал первым, указывал путь. Над дружиной взял начало Данкварт.
Разбойники на них напасть не могли — нет у разбойников такой силы, чтоб воевать с королевским войском. Одинокие путники да немногочисленные обозы — вот что им по силам. И хотя в землях, по которым лежал их путь, разбойниками кишели леса, ни один злодей на дороге не повстречался. На двенадцатый день отряд подошел к Дунаю. Хаген спустился по берегу первым. Спрыгнул на землю, привязал коня к ветле над волнами.
Он помнил Дунай в разную пору и часто говорил, что шире реки не встречал. Но то, что было теперь, смутило даже его. Тяжелые серые волны катились по широко разлившейся реке. Другой берег терялся вдали. И он, Хаген, не решился бы плыть к тому берегу в студеной воде. Ни один из воинов не доплыл бы и до середины. И не было видно среди волн никакого судна.
Скоро подъехал и Гунтер со свитой.
— Хаген, куда вы нас привели? Тут потонут все мои воины! — растерялся король. —
— Нет, король, вброд мы здесь не переправимся. Такого брода и в летнюю пору не найти. Но перевозчика я отыщу. Вы же пока прикажите воинам, чтоб отдыхали.
Вдоль берега росли густые кусты. Хаген решил обойти их. На левой руке он нес щит, шлем надвинул на лоб. Но не на врага наткнулся он скоро, а на трех вещих дев. Только уж лучше бы Хагену встретился враг, десяток врагов. Их бы он уложил мечом, доставшимся ему от Зигфрида, знаменитым Бальмунгом. То, что он услышал, было страшнее врага. То было пророчество. И оно немедленно стало сбываться.
Вещие девы купались в ручье за кустами. Они сразу узнали Хагена, и едва оделись в свой волшебный наряд, как сразу услышал он такой совет:
— Сын Альдриана, Хаген, вернись немедленно домой! Там, куда идешь ты, ждет тебя гибель. Остальным путникам тоже скажи, чтобы вернулись, иначе погибнут и они, все до одного.
— Смешно мне слышать, девы, вашу пустую болтовню! — печально сказал Хаген. — Для той особы, которая мечтает о мести, довольно одной моей погибели, но чтобы пропали все до одного — это немыслимо!
— Слушай же, Хаген: один лишь дворцовый капеллан вернется домой, если решитесь вы переправляться через Дунай, — остальных ожидает погибель.
— Хорош бы я был, если бы снова принялся уговаривать королей вернуться домой! — И Хаген зло рассмеялся. — Вы сказали о переправе, так где же она? Чем грозиться, лучше бы помогли.
— Переправу ты сможешь найти скоро, если пойдешь вверх по реке. Но послушай последний наш совет: бойся ссоры с перевозчиком. Пусть ваш король заплатит ему за работу столько, сколько он попросит. Если же оросишь свой меч кровью того человека, сбудется все, о чем мы тебе говорили.
Хаген шел вдоль реки недолго и увидел на другом берегу двор перевозчика. Там же колыхалась на волнах привязанная к колу крепкая ладья.
Пророчество — оно лишь предупреждает, указывает на опасность, но если найти другой путь, оно не исполнится. И Хаген надеялся, что обманет свою судьбу, потому не собирался ссориться с перевозчиком, когда тот после долгого зова приплыл к его берегу. Но ссору затеял лодочник. В гневе ударил он Хагена веслом по шее так, что тот упал на колени. Но даже тогда Хаген сдержал себя.
Однако могучий лодочник не остановился, толстым багром хватанул он Хагена по голове. Только крепок был стальной шлем, крепка была голова Хагена. И не такие удары знавала она!
Гул взлетел над Дунаем. Хаген, забывший в ярости о пророчестве, вскочил и одним ударом срубил голову перевозчику.
Ладья была добротная, с веслами и багром он управлялся с детства и потому скоро пригнал судно к ожидавшему его войску.
— Хаген, вы и здесь успели подраться! — сказал рассерженный Гунтер, увидев на лодочной скамье свежую кровь. — Хорошо бы вам помнить, что кругом чужие земли и нам нельзя затевать ссоры.