Повесть о потерянном времени

Ненадович Дмитрий Михайлович

Заранее предвидя положительный результат посещения cугубо секретного, пропитанного запахом технического спирта кабинета зампотеха, старлей предусмотрительно запланировал на пятницу выезд своего КРАЗа за строгие пределы гарнизона. Посредством разъездов по постепенно нищающим окрестным колхозам, совхозам и прочим артелям на этом безопасном (для всех находящихся внутри него) карьерном грузовичке Сергей все же надеялся решить низменные проблемы дефицита автомобильных запчастей для могучей и непобедимой Советской Армии. Пусть даже и на уровне отдельно взятой роты. Что-то подсказывало ему, что это реально. Наверное, это «что-то» не было интуицией. Все было довольно строго обусловлено отголосками всеобщей и яростной борьбы с алкоголем, с переменным успехом ведущейся в то время на всей территории одной шестой части суши. И, как будет показано в дальнейшем, результаты поездки намного превзошли ожидания старлея.

Прибыв в назначенное время в благоухающий спиртосодержащими продуктами и заставленный громадными металлическими сейфами кабинет зампотеха старлей, долго и яростно размахивал внушительным списком запчастей, требуемых для восстановления подорванной боеготовности страны. Размахивание происходило на незначительном удалении от потеющего лица Завдрыщенко. Резкие перемещения развернутого веером фолианта заставляли в унисон и довольно амплитудно колебаться унылые майорские усы. Старлей что-то долго, громко и убежденно вещал,

поминутно тыча пальцем то в один, то в другой лист документа. Майор лишь изредка прерывал его, разражаясь бурным потоком грубых армейских оскорблений, самыми интеллигентными из которых были: наглец, шельмец и нахалюга. Но вскоре тон завдрыщенковых возражений начал тускнеть и угасать, а вскоре и вовсе сошел на вялое покачивание мокрым от перенесенных переживаний лицом. Его недавно развевающиеся усы безвольно обвисли по плечам и скрыли недавно блиставшие на погонах майорские звезды. Это означало полную майорову капитуляцию, заключавшуюся в том, что старлей сумел-таки выбить у разом постаревшего лет на шесть зампотеха аж целых две с половиной фляжки лишь слегка отдающего керосином технического спирта! Легкий запах керосина угадывался метров с десяти. Подходить к открытому сосуду ближе не рекомендовалось тогдашним Минздравом. Но в те далекие времена этих рекомендаций никто не выполнял, зная, что чиновники этого ведомства имели привычку сильно перестраховываться и временами доходили до того, что запрещали употреблять в пищу безобиднейший из всех известных напитков — денатурат! В общем, никто этих гнусных рекомендаций в те времена не придерживался. Их попросту игнорировали. А потому — это была настоящая старлеева победа! И не важно, что при этом в его активе появилось ещё несколько взысканий. Важно, что в руках у него теперь было много «жидких долларов». Половину содержимого неполной фляги Сергей тут же променял у прапорщика-помощника начальника отдела кадров на два килограмма армейских значков, а остальные «доллары» запрятал до пятницы поглубже в недра своего здоровенного сейфа типа «Изделие Минского металлического завода». Добравшись к вечеру на ночевку в общежитие, Сергей тут же отсыпал килограмм знаков воинской доблести слегка удивленному Шиленкову.

— Куда ты столько? Этого хватит на капитальный ремонт стоквартирного дома, — изрек капитан, глядя на возвышающуюся над крышкой стола горку бижутерии.

— Ну нет у меня стоквартирного дома, Игорек, как-то не сложилось. Отгреби сколько надо для ускорения процесса. Семья-то уже через два дня приезжает. А остальное отложим в резерв на кафельную плитку и чешскую сантехнику.

— А станок у тебя есть?

— Какой еще станок?

— Губищу обратно закатать. А то раскатал: плитка, импортная сантехника… Может тебе еще биде на кухне поставить? А что? У меня есть одно резервное — от переоборудования гарнизонной гостиницы осталось.

— Давай-давай, на кухне ему самое место.

— Так ведь больше некуда. Санузел у тебя маленький, в комнату что ли трубы тянуть?

— Ладно, с биде придется повременить. Вот займу место Ахтунга, отхвачу себе квартирку с тридцатиметровым санузлом, тогда и вернемся к этой теме. Может и на джакузи договоримся. Кстати, значки на установку биде можешь взять вперед.

— Вот за что я тебя уважаю, так это за неподдельную твою доброту, — проворчал капитан, располовинивая горку в вещмешок и потрясая им. — Вот насколько у нас скоро увеличится количество «Воинов-спортсменов» и «Отличников боевой и политической подготовки». Враги уже трепещут!

— Враги-то пусть себе трепещут, а что там с моим жилищем?

— Не переживай, послезавтра твоя квартира будет готова. После обеда приходи принимать.

— Спасибо, дядько!

— Нэма за що. Но «спасибо» почему-то никогда не булькает.

— С «бульками» проблем не будет, — тут же парировал оригинальный намек Сергей, потрясая неполной флягой, — сейчас марганцовочки туда брошу, а потом на лимонных корочках денек постоит и можно будет слегка повеселиться.

— Запаслив, однако. Вот съедешь, опять придется на сухом пайке сидеть и у прапоров со склада ГСМ спирт клянчить. И на фига ты так рано женился? Холостяковал бы себе потихонечку лет, эдак, до тридцати пяти и не знал бы этих проблем: жилье, пеленки, сопли, детские сады…

— Раньше сядешь — раньше выйдешь.

— Здесь по-моему другой случай: сесть-то сядешь, только уже не выйдешь никогда. Это на диком Западе родители дотягивают детей до совершеннолетия, в лучшем случае еще оплачивают им высшее образование, а дальше: «С приветом, Шишкин!» Вертись, как хочешь и зарабатывай. Но мы же не дикие. У нас другой подход, вот и возятся с этими спиногрызами до пенсии. Да ладно бы до своей — до их, спиногрызов, пенсии!

— Что там дальше будет — неизвестно, а пока это все приятно, хоть и хлопотно.

— Хлопотно… Ты-то уже и забыл, наверное, как это хлопотно. Два года проволынил неизвестно где…

— Вот через пару деньков как раз и вспомню.

— Вспомнишь, конечно же. Куда ты теперь денешься… А я вот, если честно, до сих пор не понимаю: как это вообще возможно — жениться? Жена — это ведь не родственник. Нет ведь с ней никаких кровных связей. И как же тогда, хочу я тебя спросить, можно отдавать кровью и потом заработанные деньги совершенно чужому человеку?!

— Ха-ха-ха, хо-хо-хо! Ну ты выдал! Хорошо, вот ты и попробуй: женись, а деньги не отдавай. Вот тогда-то только, наверное, это самое возникающее откуда-то родство сразу и почувствуешь.

Еще немного, как сейчас принято говорить, поприкалывав друг друга, по различным поводам, «сокамерники» вскоре благополучно отошли ко сну. Последующие два дня пролетели для них почти незаметно. На исходе среды Сергей принял у Шеленкова отремонтированную, пахнущую высыхающими обоями и паркетным лаком квартиру (о чем был составлен соответствующий, почему-то пропахший настоенными на спирту лимонами, акт). В квартиру тут же были занесены три застланные солдатские койки и купленные Сергеем в местном магазине «Военторга» предметы первой необходимости. Первую необходимость составили телевизор и холодильник. Все эти благости мог себе запросто позволить любой старлей с трёх-четырёх своих получек. Ежели никуда больше их не тратить и временно забыть про еду.

Рано утром в четверг Сергей благополучно встретил семью на вокзале и вскоре с радостью запустил её в отремонтированные хоромы. Вот с этого-то радостного момента появления у старлея полноценного домашнего очага повседневность уже не отступала от него до самоей, что ни на есть, последней минуты его пребывания в этом лесном гарнизоне.

Глава 4. Долгожданная повседневщина и не только…

Повседневщина просто-таки навалилась на Сергея уже на следующий день после долгожданного воссоединения с семьей. Навалилась, несмотря на то, что это был один из самых удачных для него дней. Этот день назывался пятницей и был выбран старлеем для объезда соседних совхозов абсолютно не случайно. Давно известно, что пятница на Руси — это не просто день недели, это такой национальный русский праздник, а по праздникам наш народ бывает необыкновенно радушен и щедр. Вот эту-то национальную особенность и хотел использовать старлей для укрепления пошатнувшейся обороноспособности великого государства, выехав с утра по раньше

на облюбованном «КРАЗе» в бескрайную даль среднерусских лесов и полей. Ближайшим объектом, представляющим шкурный интерес, был известный во всей округе зверосовхоз. Это хозяйство было известно местной общественности отнюдь не передовыми показателями сдачи пушнины и целебного звериного мяса государству. По крайней мере, туда не ездили с награждениями высокие партийные секретари, и успехи этого зверского предприятия не отмечались в передовицах даже местных газет. Совхоз был известен тем, что никто в округе не знал, чем же всё-таки занимаются на самом деле его работники. Их часто можно было обнаружить праздношатающимися по территории центральной усадьбы этого сельскохозяйственного предприятия в рабочее время. Как правило, работники эти с утра были до синевы выбриты и слегка пьяны. К вечеру картина диаметрально менялась. Вечером тех же самых совхозников можно уже было встретить слегка выбритыми и до синевы пьяными. В лучах приближающегося заката совхозники предпочитали никуда не перемещаться, Летом их утомленные тела можно было обнаружить всюду. Тела беспорядочно валялись на сочной зеленой травке или же едва виднелись (по оставшимся на поверхности конечностям, по случайно забытым предметам нижнего белья и другим демаскирующим признакам) в прохладных ирригационных канавах. Но так было не всегда. В периоды затяжных в мокроте своей российских ненастий и промозглых в морозной ветренности холодов центральная усадьба совхоза выглядела безлюдно. Сияли огнями лишь находящиеся неподалеку дощатые бараки. Непосвященные окружающие догадывались, что именно там, в этих покосившихся от времени бараках и протекал основной производственный процесс, не позволяющий совхозникам окончательно раствориться в отдыхе и где-нибудь безвозвратно заблудиться во время своего праздного шатанья. Кроме того, этот производственный процесс, видимо, приносил «зверским» работникам даже какой-то доход. Об этом свидетельствовали видневшиеся из некоторых огородов крыши автомобилей. И это были не какие-нибудь двухместные «инвалидки» с маломощным мотоциклетным мотором, а настоящие автомобили представительского класса советских времен. Это были автомобили типа «Запорожец», с кожаными салонами и хромированными деталями торпеды. Некоторые остряки в период заката великого государства, во время которого по несчастью случился взрыв на Чернобыльской АЭС, принялись сочинять всяческие гнусные стишки, что-то вроде того, что: «Запорожец» не машина, киевлянин не мужчина». Но это все бред. Нельзя серьезно относиться к словам этих паразитирующих на чужом горе стихоплетов. Насчет потенции мужской части населения Киева до сих пор широкой общественности ничего не известно — это тщательно охраняемая службой «национальной бэзпэки» информация. А вот про «Запорожец» знают многие. Знают, что по проходимости «Запорожец» ни в чем не уступал «КРАЗу». «Запорожец», он лишь слегка уступал «КРАЗу» в грузоподъемности, но зато превосходил его размерами салона. Поэтому владельцам этой супермашины было чем гордиться. А прежде чем начать гордиться необходимо было этот самый предмет гордости приобрести. И, видимо, доход от производственного процесса позволял «зверским» совхозникам сделать эту весьма дорогую покупку. Здесь все вроде было для всех понятно. Лишь одна загадка продолжала мучить непосвященных окружающих: каких же все-таки зверей выращивают эти немногословные работники? И как ни пытались выведать эту тайну праздно любопытствующие окружающие, ничего у них не получалось. Сами совхозники хранили угрюмое молчание, а, услышав прямой вопрос, горестно вздыхали и отводили взгляд. К баракам же праздно любопытствующих, близко не подпускали. Как только они предпринимали какие-либо попытки подобраться к этим сооружением поближе, с ними начинали твориться какие-то странные вещи. То на праздно любопытствующих сваливался откуда-то острый приступ диареи, а то на них нападал какой-то дикий ужас, гнавший прочь от производственных бараков в широкие поля. Наблюдались и другие странные явления, но во всех случаях бараки вдруг переставали интересовать праздно любопытствующих и тайна вновь оставалась не раскрытой. Некоторые даже утверждали, что всё это как-то связано с тайнами Бермудского треугольника. Так что местность, которую в первую очередь вознамерился посетить старлей, не была лишена некой интриги. И хотя цель его визита была несколько другой, эта неразгаданная тайна тоже, с некоторых пор, не давала ему покоя.

Остановив могучую машину напротив двухэтажного правления совхоза, Сергей, побулькивая висящими на ремне флягами, беспрепятственно проник внутрь и начал внимательно изучать пожелтевшие, покоробившееся бумажные таблички, наклеенные на внутренних дверях здания. Судя по кратким надписям на табличках, составленным неизвестным грамотеем, на первом этаже разместились: «Нач. хоз. часть зверь. совхоз», «Отд. учета зверь.», «Отд. учета раб.», «Глав. инж. зверь. совхоз», «Глав. технол. зверь. совхоз», «Бух-я звер. совхоз». Что заставило представителей элиты звериного хозяйства перейти к такой пугающей краткости при вполне естественной для этих мест неграмотности тоже было загадкой. Бумаги и канцелярского клея в стране в то время было вполне достаточно. Хватало так же в стране разноцветных туши, пасты и чернил. Но, тем не менее… На втором этаже в части пугающей краткости и привычной неграмотности было ничем не лучше: «Дир. зверь. совхоз.», «Глав. бух. зверь. совхоз.», «Нач. отд. зверь. совхоз.», «Глав. мех. зверь. совхоз.». А может и не было никакой неграмотности вовсе? Может ошибки делались вполне сознательно? Всем известно, что главная мечта каждого пусть даже и самого мало-мальского, начальника — это наличие, пусть даже самой малюсенькой власти при минимуме беспокойств. Ну а кто из здравомыслящих полезет за дверь, на которой черным по пожелтевшему белому написано: «зверь»? Кто отважится? Очень немногие. Либо самые от рождения отважные, либо уже совсем безнадежно по жизни пьяные. Но на этих всегда можно найти противоядие. Первым можно что-то с самого порога и с ходу сразу что-нибудь обезоруживающее наврать. Что-нибудь успокаивающе-благостное: «Как это могло произойти? Извините, мы про эту Вашу проблему первый раз слышим! Разберемся и всех виновных строго накажем! Ждите ответа. Не сомневайтесь — всё решим. Будьте здоровы. И члены Вашей семьи тож. До свиданья». Быстренько выпроводить буянов, закрыть за ними дверь изнутри на засов и ничего не делать до следующего раза. А в следующий приход этих беспредельщиков надо изобразить совершенно искреннее негодование: «Как не сделано? Мы же звонили и писали! Всюду сигнализировали, телефонизировали и ставили на вид! Что тут поделаешь? Страна у нас такая… Ладно, придется обратиться лично к Григорию Кузьмичу. Зайдите через недельку». Только теперь придется недельку попотеть и хоть что-то сделать. Иначе можно в следующий раз запросто получить в глаз. Но таких буйных очень мало. Можно даже сказать, что почти совсем уже нет их. А вот со вторыми можно поступить попроще. Надо просто взглянуть на пьяно-буйного построже: «Опять напился, сволочь? Пришел качать права? Сейчас-сейчас, милицейский наряд уже в пути. Сначала пятнадцать суток, а затем ЛТП или же на «химию» еще раз отправим тебя, дурака. У тебя что, здоровья от прошлого раза много осталось? Эй! Ты где? Во какой шустрый… Только что был, грозно и несвязно что-то требовал и уже нет его нигде… Даже стали забывать как он выглядел. Ну и ладно, нам так даже проще. Правильно говорил когда-то великий вождь о том, что все проблемы исходят от конкретного человека. А вот когда нет этого человека, то нет и никаких проблем.