Повесть о Роскошной и Манящей Равнине

Моррис Уильям

– Именно так, – отвечал Седовласый, – именно этого и ничего другого.

– Тогда желаю тебе помолодеть, раз ты этого хочешь, – сказал Холблит и снова выпил.

– Нет-нет, – капризным тоном ответил старец, – налей себе третью чашу и пожелай мне возвращения юности, не присоединяя к пожеланию пустых слов.

Молвил Холблит, подымая чашу:

– Да вернется к тебе молодость! – И выпил в третий раз.

– Добрая здравица, – отозвался старец. – А теперь спрашивай у старого кметя, чего пожелаешь.

Спросил Холблит:

– Как зовется эта земля?

– Сынок, – отвечал его собеседник, – не слышал ли ты, что зовется наш край Островом Искупления?

– Ага, –

сказал Холблит, – но как вы сами зовете ее?

– Именно этим именем, – молвил дряхлый кметь.

– Далек ли он от прочих земель? – спросил Холблит.

– Далек, – ответил смерд, – если ветерок слаб, корабль не торопится.

– А что делаете вы, живущие здесь? – спросил Холблит. – Чем живете? Каким трудом?

– Труд у нас разный, – молвил старец. – Но самую большую выгоду мы получаем, когда крадем людей вольной рукой.

– Так, значит, это вы украли у меня Полоняночку из Дома Розы?

Отвечал Седовласый:

– Возможно. Не знаю. Разными путями ходят мои сродники, посещают они многие земли. Почему же им не посетить тогда и Прибрежье Морское?

– Значит, она на этом острове, старый тать? – молвил Холблит.

– Ее здесь нет, юный дурак, – отозвался старец.

Тут Холблит, покраснев, спросил:

– Знаешь ли ты Хилого Лиса?

– Как не знать, – ответил кметь, – ведь он сын одного из моих сыновей.

– Зовешь ли ты его лжецом и мошенником? – сказал Холблит. Старец расхохотался.

– Не звал, так был бы сам дураком, – ответил он. – Немного на свете найдется лжецов и мошенников б'oльших, чем Хилый Лис!

– А он сейчас на острове? – спросил Холблит. – Не могу ли я повстречаться с ним?

Старик вновь рассмеялся и проговорил:

– Нет, здесь его нет, если только Хилый Лис не поглупел за вчерашний день. Зачем ему находиться вблизи от твоего меча, ведь он совершил то, что должен был совершить, и доставил тебя сюда. – Тут он зашелся надолго смехом – словно курица закудахтала, – а потом молвил: – Что еще спросишь ты у меня?

Но Холблит был уже разъярен.

– Что тут спрашивать, – произнес он, – ибо я не знаю, как поступить с тобой: убить или нет?

– Деяние достойное ворона, но не мужа, – ответил тот, – а ведь ты только что желал мне счастья. Спрашивай же, спрашивай!

Но Холблит умолк надолго.

Наконец кметь сказал:

– Выпьем же еще одну чашу – за старца, стремящегося помолодеть.

Холблит подал ему полную чашу, выпил старик и сказал:

– Тебя обманул Хилый Лис, и теперь ты считаешь лжецами всех жителей острова, но это не так. Хилый Лис у нас наиглавнейший мошенник и потому при нужде врет за всех нас, так что остальным уже незачем обманывать. Спрашивай же! Спрашивай!

– Ну, хорошо, – сказал Холблит. – Почему же Хилый Лис обманул меня и по чьему распоряжению?

Ответил старец:

– Знаю. Но тебе не скажу. Это ведь не ложь?

– Нет, не ложь, – согласился Холблит. – Но скажи мне, воистину ли верно, что моя невеста не находится здесь, и я не могу выкупить ее?

Отвечал Седовласый:

– Клянусь Сокровищем Моря, ее нет здесь, повесть эту выдумал обманщик Лис.

Глава VII. Пир на Острове Искупления

Потупив долу глаза, Холблит задумался над ответом и наконец сказал:

– Не задумано ли у вас взять выкуп и за меня, раз уж я оказался в этой ловушке?

– Незачем говорить о выкупе, – сказал старец. – Ты вправе выйти из этого дома, когда захочешь, никто не станет мешать тебе бродить по острову, когда я отмечу тебя и дам знак; не будет

тебе препон и если ты вздумаешь оставить остров, когда найдешь способ это сделать; больше того, пока ты пребываешь на острове, можешь обитать в этом доме вместе с нами, есть, пить и спать среди нас.

– Как смогу я оставить остров? – спросил Холблит.

– На корабле, – усмехнулся старец.

– А когда, – молвил Холблит, – найду я ладью, что возьмет меня?

Отвечал старый кметь:

– Куда же направишься ты, сын мой?

Помолчав недолго, Холблит обдумал ответ:

– Я поплыву к земле, где лежит Равнина Блаженных.

– Сын, недолго придется тебе ждать корабля, – произнес старец. – Можешь отправиться туда завтра утром. И я приглашаю тебя заночевать здесь сегодня, и твое пожелание совершится. Тем не менее, поверь мне на слово, добро тебе будет, если со здешними мужами говорить станешь как можно меньше и без гордости – насколько можешь, – ибо здешний люд раздражителен, а со многими, как тебе известно, одному не справиться. Потом, возможно, никто из них не захочет сказать тебе даже слова, так что и у тебя не появится нужды отверзать уста. А еще скажу: добро тебе есть, что избрал ты путь на Равнину Блаженных. Реши ты иначе, и не знаю, где пришлось бы искать для тебя корабль, ведь пусть ты и Ворон, крылья еще не выросли за твоей спиною. И еще я рад, что стезя ведет тебя на Равнину Блаженных, ибо ты послужишь мне добрым спутником, так как радость заставит тебя быть любезным.

– Что влечет тебя туда, старик? – молвил Холблит.

Не слушая его ответил старик:

– На корабле том не будет никого, кроме нас двоих, да мореходов, что поведут судно, а они под клятвой зареклись ступать на ту землю. Не пора ли мне отплыть, если есть кому перенести меня на корабль?

Ответил Холблит:

– Что же ты станешь делать, когда ступишь на ту землю?

– Сам увидишь, сын мой, – сказал Долгобородый. – Может оказаться, что твои добрые пожелания окажутся полезными мне. Но все это может произойти, лишь если я переживу эту ночь; а сейчас сердце мое согрето добрым медом и твоим обществом, и меня уже клонит ко сну, так что выйди в чертог и позволь мне уснуть, дабы завтра я был столь крепок, как это позволит мне возраст. С тобой же будет так: скоро в чертог соберутся люди, мужи и жены, и не думаю, чтобы кто-нибудь заинтересовался тобой, но если кто-нибудь обратится к тебе, на всякое слово отвечай: «УДЕЛ БЕССМЕРТНЫХ», и все будет благополучно. Только смотри, чтобы обнаженная сталь не выглянула из твоих ножен. Теперь ступай, и если хочешь, выйди из этих дверей, но безопаснее тебе здесь под кровом, возле меня.

Тогда Холблит вернулся в чертог, и вечернее солнце светило в него сквозь рядок верхних окон, так что теперь он мог разглядеть и кровлю, и стены. Изнутри чертог был много наряднее, чем снаружи, в особенности за крытыми ложами, где стену украшали резные панели, повествовавшие о разном, и Холблит принялся рассматривать их. Одному лишь он удивился, как могло случиться, чтобы на острове, в Твердыне сильных морских разбойников, в самом их доме и главной обители, не было изображено ни кораблей, ни моря, но только прекрасные сады и рощи; цветущие травы и деревья с плодами. Между ними гуляли прекрасные женщины и красивые юноши, были там и воины, и странные звери, и много других чудес… А еще окончание гнева, начало удовольствия и вершина любви. И на повсюду был изображен могучий Король с мечом у пояса и короной на голове. Он всегда был веселым и улыбался, так что, глядя на него, Холблит наполнялся сердечным весельем и отвечал улыбкой резному изображению.