Повесть об Анне

Яцышин Владимир

– Анечка, – спокойно и настороженно произнес один из санитаров. – Узнаешь меня? Сможешь немного приподняться?

Анна наклонила голову, из ее груди вырвался короткий, но наполненный страхом, крик. Она отчетливо услышала:

– Где ты прячешься, сука?

– Я здесь, – прошептала она. – Только не грызите меня, прошу…

– Ты дрянь, – произнес второй и острые клыки сверкнули над ее лицом.

– Нет! Я ничего не буду такого больше делать, честно, слышите?!

Первый мужчина схватил ее за волосы

и со всей силы потянул к себе, при этом яростно хрипя и поблескивая своими чудовищными глазами.

– Я вырву с тебя все, что на тебе растет, мелкая мразь!

– Нет… Нет, я не буду больше смотреть в эти щели, не буду…

– Успокойся, – произнес второй мужчина. – Анна, успокойся, слышишь?

Он держал ее за руку, которой она крепко держала сама себя за волосы. Придя в себя, она судорожно ухмыльнулась: «Ловко они мои же волосы вложили мне в руку». Из другой ее руки второй санитар медленно выводил уже пустой шприц.

– Разожми ей пальцы, она сейчас волосы себе вырвет.

– Не могу, – произнес второй, крепко обняв Анну за плечи, терпеливо ожидая действие укола.

Тело Анны расслабилось. Постепенно в палатах стали стихать крики других пациентов. Не первый раз уже складывалось впечатление, что Анна через какую-то невидимую антенну передает свое безумное настроение всем остальным. Рука ее разжалась, она отпустила волосы, санитары подняли ее и осторожно понесли в ее комнату. Уложив в постель, Маргарита укрыла ее одеялом и взглянула на замок в двери.

– Как она открыла дверь?

– Да, как она открыла дверь? – повторил санитар, разводя руками.

– Это ты мне скажи, – шепотом произнесла медсестра.

– Эээ, – пожал плечами санитар. – Я ее сам вечером, перед сном, закрыл.

Все трое стояли и смотрели на дверной замок, сумеречный свет освещал три фигуры в халатах, и они казались пришельцами с другой планеты, которые прилетели и теперь стоят, не зная, что с этим миром дальше делать.

– Я не знаю, как она открыла, – устало произнесла Маргарита, прищурившись, пытаясь увидеть ее картину у стены, на которой несколько мужчин в костюмах угрюмо сидят на стульях, а над ними парит ангелочек. – Завтра нужно поменять замок в ее двери. Может она ключ как-то раздобыла?..

– Как это «раздобыла»? – возмутился санитар, достав из кармана связку ключей с номерками и указав Маргарите ключ от палаты Анны. – Разве что у меня его украли, но он как был на связке, так и остался.

Медсестра подняла с прикроватной тумбочки колоду карт и показала ее санитару:

– Это, знаешь ли, тоже лежало на моем столе.

Внезапно послышался голос Анны.

– Здесь целые улицы, – произнесла она, – целые улицы, дома… И все они просят дышать, но его лысая башка смеется постоянно.

Санитар достал из кармана халата пустой шприц и показал его Маргарите.

– Ты веришь? –

с раскрытыми от удивления глазами, произнес он, нервно взмахивая перед медсестрой шприцом. – Марго, ты веришь? Я ввел ей четыре кубика, как она может не спать и разговаривать?!

Анна тихо приподнялась и, полулежа, опираясь локтями о кровать, произнесла:

– Эй ты!

Лицо ее становилось все надменнее и строже.

– Эй ты! – повторила она громче, в голосе ощущался приказ.

Санитар с пустым шприцом в руках уставился на нее, второй санитар и Маргарита стояли и переглядывались.

– Эй, придурок! – не унимаясь, произнесла Анна так, словно раздает приказы своим подчиненным, хотя это скорее напоминало наставление генерала своим солдатам перед боем. – Белка уже не грызет орехи, верно? Так и слышу, как она постоянно скулит, чертова псина!

После этих слов, она спокойно легла, повернулась набок, поправила одеяло и уснула. Тяжело дыша, санитар, бледный как свой халат, вышел из палаты. Следом за ним вышла Маргарита со вторым санитаром, они закрыли дверь на ключ, несколько раз дернули за ручку, убедившись, что она точно заперта.

– Остальные вроде как успокоились, – произнесла Маргарита, прислушиваясь к тишине из соседних палат.

– У меня позавчера собака умерла, – запинаясь, сказал санитар. – Белкой звали, помесь немецкой овчарки и бельгийской…

– Так это она?.. – произнес изумленно второй санитар, указывая на дверь Анны. – Это она про твою собаку говорила?

Маргарита молча уселась за стол.

– Несите свои пятьдесят грамм, – кивнула она.

– Несу, – покорно ответил вахтер, сел в лифт и поехал вниз за бутылкой коньяка.

Санитары пошли на свои дежурные места, а Маргарита совсем забыла про томик Джоан Роулинг. За окном медленно наступало утро.

Глава 3

Наступило утро. Дверь палаты открылась, Паша суетливо вышел, смотря себе под ноги и одновременно вместе с тем рассматривая ручку двери, которую он закрывал. Рот его был напряженно сжат, в глазах засела сосредоточенность, в действиях во всем была поспешность.

Он закрыл дверь, затем зажмурил глава и стукнул себя по затылку:

– Черт! Ну я и дурак! – пробормотал он, открыл только что запертую дверь, очутился опять в палате, подошел к окну и, лихорадочно осмотрев свое отражение в стекле, стал приглаживать волосы и оценивать самого себя.

Дернул слегка губами, попытался кратковременно улыбнуться, вновь застенчиво взглянул в свое отражение, махнул рукой и сделав несколько коротких и быстрых шагов взад-вперед, направился к двери и снова вышел. Он спешил, потому как переживал, что опаздывает. Взгляд его стеснительно скользнул к двери в палату Анны и его дыхание участилось.