Повесть об Анне
Шрифт:
– Она приходила?
Парень смутился совсем. От одной мысли, что Анна ночью окажется у его кровати, по его коже пробежала приятная морозная дрожь и кровь сильнее прильнула к обеим щекам.
– Приходила? – справляясь с желанными мыслями, произнес Паша. – Нет. Она не приходила.
– Как же тогда?.. Она говорила с тобой через дверь?
– Нет, – нервно покачал головой Паша.
– А с чего ты тогда решил, что она хотела поговорить с тобой?
– Иногда, – ответил равнодушно Паша, ткнув пальцем себе в лоб, –
– В твоей голове?
– Да.
Профессор Охрименко внимательно впился глазами во взгляд парня.
– Значит, – ледяным тоном произнес он, – по результатам теста, как ты считаешь, я могу определить, что ты псих? А по вот таким вот, дружок, утверждениям я этого определить не могу? Какие еще голоса в голове? У тебя, голубчик, совсем другой диагноз был. У кого ты здесь этого уже нахватался?
– Черт! – схватился руками за голову Паша. – Что вы теперь будете делать?
– Прекрати, – скривился профессор. – К чему это? Ты не Макмерфи, а я не мисс Гнусен.
Паша смотрел на него и не понимал, о чем он. Охрименко почесал висок, и без того ясно было, что это парень не читал книг и не смотрел фильмов.
– Ты не в концлагере, – уточнил профессор, – не нужно хвататься за голову и кричать «Что же сейчас будет?». Ладно… И что она говорит тебе в твоей голове?
– Аня?
– Ага.
– Просто говорит, что проснулась, – смущенно ответил Паша, – говорит, что на ней одето, спрашивает, что на мне одето… Ничего толкового, ничего существенного…
– Паш… – спокойно произнес профессор Охрименко. – Ты помнишь, как ты к нам попал?
– Да…
– После травмы головы, помнишь?
– Да.
– У тебя постоянно болела и кружилась голова, ты боялся звуков, раздражался всего на свете и часто плакал.
– Не напоминайте. Я помню.
– А помнишь ты кричал и ругался на медсестер, на врачей, на меня? Потом плакал и извинялся.
– Помню, помню, – мучительно закрыв глаза, прошептал парень.
– У тебя была травма, в итоге внутричерепная гематома, дела были плохи, Паша. Дела были очень плохи. Но после операции тебе стало лучше.
– Стало.
– Голова почти не болит, настроение не скачет так сильно. Многое, конечно, ушло… Но и что-то еще осталось. Как я понимаю, ты ведь осознаешь все, что с тобой происходит? Память в порядке.
– Да.
– Это, – серьезно сказал профессор Охрименко, подняв кверху указательный палец, – это очень важно! Чтобы ты осознавал, что слишком порой суетлив, чрезмерно эмоционален не совсем там, где нужно, что сознание немного спутано порой. Но в твоей голове все чисто и уж, поверь мне, все твои проблемы имеют остаточный характер.
– Ну, если что, я все осознаю.
– А это значит, что ты, парень, в намного, более лучшем положении, чем большинство других пациентов. Но никогда с момента как ты сюда попал, никогда, у тебя не было голосов в голове.
– Не
– Ну и что же тогда это ты мне такое рассказываешь, что Анна якобы беседует с тобой в твоем рассудке?
– Нет-нет, – обеспокоенно закивал головой Паша, – это не голоса в голове. Это другое. Это как бы…
Профессор спокойно смотрел на парня, давая ему возможность максимально точно описать свои мысли.
– Ну, это она говорит… Не голоса, понимаете? То есть… Как бы его вам так объяснить… Это не я слышу, это она говорит.
– Значит, – вздохнул Охрименко, понимая, что ничего путного парень не скажет, – она рассказывает тебе в чем одета?
– Иногда и такое.
– И в чем же? Что она рассказывает?
– Она говорит мне… Ну, я не хочу вам об этом рассказывать.
– Хотя бы пример? Совсем уж подробности мне не нужны.
– Она рассказывала мне, что у нее есть голубое белье…
– Голубое белье?
– Да.
– Ясно. Может это просто твои фантазии?
– Нет! – вскрикнул чуть ли не в слезах Паша. – Мои фантазии тут ни при чем. С чего взяли, что у меня есть фантазии на этот счет?
– Ладно, Паша, – приподняв ладонь, произнес профессор, призывая жестом к спокойствию. – Я хочу тебе прописать дополнительно препарат один. Для сна. На всякий случай как говорится.
– Зачем? – испуганно воскликнул Паша.
– На вся-кий слу-чай, – медленно по слогам повторил Охрименко. – У тебя быстрая утомляемость. Но это все чушь… Как по мне, ты просто не высыпаешься. Хороший сон, – улыбнулся профессор, – пойдет только на пользу.
– Ладно.
– Вот и отлично. Можешь идти обратно в палату. И помни: меньше суетись, не спеши никуда и не ищи поводов для переживаний.
– Хорошо.
Паша вышел из терапевтической, профессор поднял трубку телефона и позвонил Свете.
– Светочка, Анна наша еще не проснулась?
– Нет еще. Пока что спит. Санитар мне сообщит, как только она откроет дверь палаты.
– Хорошо. Сообщи ей, когда проснется, что я жду ее на тестировании.
– Хорошо.
– Светочка, – стараясь подобрать слова, произнес профессор Охрименко, – а вы часто осматриваете палату Анны?
– Почти каждый день. Постель меняю, прибираю, за волосами на расческе слежу.
– Это понятно. Ты мне скажи, у нее среди вещей есть белье синего цвета?
– Что?
– У нее есть синее белье? Или как его… Голубое?
– Эм… – запнулась медсестра.
– Хе-хе, не подумай ничего, – засмеялся профессор, – мне Паша наш, с постконтузионным, только что поведал, мол, Анна ему телепатическим способом сообщила, что на ней было голубое белье.
– Ясно, – произнесла Светлана, – телепатическим значит… Ну, в общем, у нее я видела один синий комплект. Когда она у нас только поселилась, привезла его с собой. Из дома. Это часть ее личных вещей.