Повесть об Остролистном холме
Шрифт:
— Понимаю, — сказала Беатрикс, решив тем не менее не упускать ситуацию из виду. Пусть она и не может сейчас приобрести новые владения (по крайней мере до тех пор, пока не наладит все дела с Фермой-На-Холме), но забывать про ферму Бена Хорнби ей не следует.
Тем временем повозка остановилась перед воротами, и Беатрикс сошла на землю, оглядываясь вокруг с возросшим интересом. Ферма была в образцовом порядке — все строения аккуратно выкрашены, заборы в отменном состоянии, как и тщательно прополотые грядки. Только за домом в дальнем правом углу виднелся остов сгоревшего
Плут выскочил из повозки, затем из нее вылез Дженнингс и обмотал поводья вокруг стойки ворот.
— Старина Бен не любит, чтобы его заставляли ждать. Вон уж и дверь отворил.
Синяя створка входной двери открывалась прямо на кухню, где царил большой камин, а потолок поддерживали две толстенные, вручную обтесанные дубовые балки. На столе к очередной трапезе были приготовлены тарелка, чашка, нож и вилка, а на запечке стояла кастрюля с супом. Беатрикс это обстоятельство несколько удивило — дрова в печке давно догорели, и она, похоже, остыла.
Удивительным было и то, что самого Бена Хорнби в доме не оказалось. Они обогнули дом, зашли на скотный двор и в огород. Дженнингс то и дело громко звал хозяина.
— Не иначе Бен в кошаре с овечками нашими, — сказал он наконец. — Он давно уж обещал их туда загнать, да, видать, только сейчас сподобился. Давайте-ка туда взберемся.
Беатрикс в сопровождении Плута последовала за Дженнингсом по узкой тропинке, которая начиналась за сгоревшим амбаром и вилась по зеленому крутому склону, чтобы закончиться у каменной ограды загона, притулившегося к нагромождению вышедших на поверхность скалистых глыб. Однако и там Бена Хорнби не было. Хуже того — ворота кошары оказались открытыми. Неподалеку овцы мирно щипали траву, но загон был абсолютно пуст.
— Может быть, он забыл, — предположила Беатрикс, помрачнев. Ей не хотелось думать, что они зря проделали весь этот путь, тем более что у нее не было недостатка в других делах. Она могла бы, скажем, продолжить работу над начатым рисунком или отправиться на свою ферму, чтобы посмотреть, не расправился ли мистер Бидл с дубовыми шкафами.
Мистер Дженнингс покачал головой.
— Забыл? На старину Бена такое не похоже. Уж про овец-то он никогда не забудет. Ему ж заплатили за двух маток да трех ягнят, как и было договорено.
— И где же он в таком случае? — Беатрикс обратила внимание Дженнингса на пять овец, пасущихся поблизости. Те с интересом смотрели на прибывших. — Наверное, это наши овечки.
Косматая овца оставила своих ягнят и, блея, направилась к ним.
— Рааада, что вы приехааали, — сказала она, приветственно подняв правую переднюю ногу. — Произошло что-то очень страаанное, нааадо бы рааазобраться…
— Похоже, наши, — согласился мистер Дженнингс, задумчиво почесывая бороду. — Ярлыки в ушах видите? Та, что покрупнее, — Изабелла, дай Бог не ошибиться, и с ней два ягненка. А эта вот — Принцесса со своим дитем. Но куда Бен-то подевался, ума не приложу.
— Ииизвините, — робко продолжала овца. — Если вы позволите мне раааассказать…
— И
Он окинул ее внимательным взглядом. Если память ему не изменяла, им приходилось встречаться во время последней стрижки овец. Пес спрятал улыбку, припомнив, что тогда она предстала перед ним, в сущности, голой. В своей шубе она выглядела гораздо привлекательнее, хотя ее шерсть и не мешало бы хорошенько промыть.
— Меее. — Изабелла разочарованно вздохнула и опустила голову. — Все равно дела не попрааавить. Вот если бы вы пришли раааньше… — Она снова тяжко вздохнула. — Да и тогда ничего бы не изменилось. Что толку зааапирать конюшню, когда лошадь сбежааала, как говорят в Норвегии.
— О чем ты? — строго спросил Плут. Ох уж эти овцы — они такие фаталисты, а хердуики к тому же до смешного гордятся своим норвежским происхождением. — Что здесь происходит, Изабелла? Почему вы не в кошаре? И где старина Бен?
Овца картинно закатила глаза.
— Тебе лучше самому все увидеть. — Она стала взбираться на каменную россыпь, а пес последовал за ней. — Хотя проку в этом не будет никакого, уверяю тебя.
Беатрикс проводила взглядом животных, карабкающихся на скалы.
— Не мог ли мистер Хорнби внезапно заболеть? — предположила она. — Давайте поищем вокруг.
— Коли вам охота, — согласился Дженнингс без энтузиазма. Он явно был озадачен. — Лучше б нам спуститься к дому и оставить ему на дверях записку. Небось кто-то его позвал, а Бен решил, что поспеет вернуться до нас. И стол-то у него накрыт, и ужин на плите.
— Но печь погасла, — отозвалась Беатрикс через плечо. — Ведь это мог быть и вчерашний ужин.
Она тяжело дышала, поскольку уже взбиралась на скалистую кручу вслед за Плутом. Вскоре она уже достигла вершины россыпи, где несколько чахлых кустиков умудрились пустить корни в тощей каменистой почве. Ее взгляд упал в глубокую расселину, на дне которой приплясывал и что-то бормотал ручей. Беатрикс перегнулась через гребень скалы, и у нее перехватило дыхание.
— Видишь? — печально спросила овца. — Я же говорииила, что теперь ничего не испрааавить.
— Откуда тебе было знать, пока мы не подошли и не убедились? — С этими словами Плут очертя голову ринулся вниз по каменистой осыпи, презрев опасность.
— Мистер Дженнингс! — воскликнула Беатрикс. — Скорее сюда! — И она последовала за собакой, едва удерживаясь на ногах.
К тому моменту, когда мистер Дженнингс присоединился к ней на дне расселины, Беатрикс поняла, что этому седовласому седобородому человеку, который в неловкой позе, ничком, недвижно лежал на камнях у ручья, уже ничем нельзя помочь.