Повесть об отце
Шрифт:
После ужина, когда солнце повисло у горизонта, а жара спала, Колька решил прошвырнуться в поселок. Именовался он Рудником Краснополье. Улица, на который жили, называлась Луговой и считалась выселками. Она уходила вдаль, к железнодорожному переезду с будкой стрелочника, была застроена такими же, как у Ковалевых хатами. В середине пересекалась хорошо накатанным шляхом* ведущему из Ворошиловграда в направлении Сталино*.
Помимо Краснополья, в окрестностях имелись еще шесть поселков: Лозовая Павловка, Анненка, Замковка, Сабовка, Вергелевка и Ломоватка. Кроме Павловки, на
Население численностью под сорок тысяч человек было многонациональным. Кроме русских с украинцами, здесь проживали белорусы, татары, сербы и даже китайцы. Сербы поселились в этих местах во времена Екатерины, китайцы после Гражданской войны.
Выйдя за двухстворчатые ворота, Колька поздоровался с двумя старушками в платочках, сидевшими на лавочке у дома напротив, сунул руки в карманы штанов и, насвистывая, двинулся вдоль улицы в сторону Рудника.
– О, – сказала одна. – Хулюган нарисовался.
– Весь в батьку, – добавила вторая. – Левка в молодые годы тоже был такой.
Сказанное являлось правдой. Лев Антонович до женитьбы любил поучаствовать в кулачных боях шахтеров против казаков из соседнего поселка Лозовая Павловка.
Колька же был драчуном с малых лет. Сначала лупил пацанов на своей улице, а когда пошел в школу, в первый же день разбил нос однокласснику. Тот обозвал его ржавым. Драчуна отвели к директору, он на первый раз ограничился беседой и отпустил.
А через день случились вторая, со старшим братом обиженного, желавшим посчитаться. Навтыкал и этому.
После этого к директору вызвали отца.
– Нехорошо получается, Лев Антонович, – предложив сесть, блеснул стеклами очков из-за стола. – Вы один из лучших забойщиков на шахте, опять же общественник -ведете там спортивную секцию, а сын форменный хулиган. И рассказал о Колькиных художествах.
– Вас понял, Захар Петрович, – выслушав директора, встал со стула.– Я с ним разберусь. Попрощался и, надев на голову картуз, вышел из кабинета, тихо прикрыв дверь.
Когда после занятий сын вернулся домой, подозвал к себе.
– Ты зачем отлупцевал пацанов в школе? – нахмурил брови.
– Один обзывался, а второй начал первым – взглянул исподлобья.
– Больше чтоб там не смел драться. Уразумел?
– Ага, – шмыгнул носом.
На этом разговор закончился, в школе Колька больше никого не трогал. Только за ее пределами. «Шебутными» были и все его братья, кроме Алексея. Тот был спокойным, хорошо учился и читал много книг, которые брал в поселковой библиотеке.
Миновав последние дома, за высокими заборами которых зеленели сады, Колька оказался на окраине. За ней, разделенный грунтовкой, простирался луг в россыпях одуванчиков. В полукилометре слева высился террикон шахты, на которой работал отец, справа, через дорогу, на пригорке, за дощатой оградой, раскинулся конный двор. Там содержались три десятка лошадей, под навесами стояли брички и телеги.
Через короткое время в обширной низине открылся поселок.
Выйдя на окраину, Колька спустился с бугра и, миновав проулок, вышел на широкую центральную улицу. Затененная
Длина каждого пятьдесят метров, ширина двадцать. Местные называли их казармами, в каждой жили по два десятка семей. У фасадов зеленели палисадники, перед ними в ряд летние кухни с сараями для живности и угля.
Улица была выложена булыжником.
В центре располагался поселковый клуб, справа от него магазин и школа. Напротив здание почты и медпункт, сбоку за декоративной оградой, ухоженный парк с эстрадой. По воскресеньям там играл духовой оркестр, в павильонах продавали мороженое и ситро, на танцевальной площадке кружились пары.
Для начала Колька направился к клубу. Он был гордостью поселка. С гипсовым лепным фронтоном, высокой крышей и двумя, на всю длину здания, пристройками по бокам. В клубе имелся зрительный зал на три сотни мест, в пристройках – библиотека, различные кружки, парикмахерская и билетная касса.
Перед учреждением культуры чисто выметенная площадка, с рядом цветущих лип. Под раскидистыми кронами две длинные, с чугунными боковинами скамейки, чуть дальше, стойка с афишей. На ней строчащий из пулемета боец, сбоку командир в папахе с выброшенной вперед рукой. В левом верхнем углу броская надпись алым «Чапаев».
Сеанс уже начался, перед клубом было пусто. И это объяснялось не только небывалой популярностью фильма о легендарном начдиве, но еще и тем, что в поселке проживал один из его сподвижников – бывший командир чапаевской разведки Елань. Возрастом под пятьдесят, худой и жилистый, он всегда ходил в кавалерийской форме, с орденом Красного Знамени на груди и именным наганом в кобуре. Вел занятия по военной подготовке в школе, на праздники всегда сидел в президиумах.
Фильм Колька уже смотрел дважды, поэтому расстраиваться не стал и двинулся по улице дальше, намереваясь поглазеть, как летают на планерах курсанты «Осоавиахима». За поселком, в сторону Павловки находился полевой аэродром с парой самолетов У-2 и несколькими такими агрегатами.
Немного впереди, по дороге шла молодая женщина в длинной юбке, с ребенком на руках.
Внезапно из переулка грохоча, вынеслась бричка. Возчик, откинувшись назад, натягивал вожжи, но лошадь, как видно, понесла и не подчинялась. Женщина, прижав к себе малышку, застыла на месте, а Колька, метнувшись вперед, оказался у морды жеребца, повиснув на удилах. Тот прянул в сторону, протащил его десяток метров и остановился, запалено поводя боками.
От ближайшей из казарм тут же набежали люди, женщина с ребенком оказались целы. Колька, отойдя от лошади, отряхивался от пыли.
– Ну, ты хлопец, молодца! – хлопнул его по плечу один из мужиков в тельняшке. – Не забоялся.
– Другие в свою очередь костерили возчика, тот виновато оправдывался.
– Спасибо тебе, – подошла к Кольке женщина. – Он мог нас с дочкой растоптать.
– Да ладно, – махнул рукой и направился дальше.
Отойдя метров двадцать обнаружил, что подмышкой лопнула рубаха.