Повести и рассказы разных лет

Конан Артур Дойль

– Слушай, вот что я сделаю, - заключил он, разглядывая дворовую живность.
– Надрежу каждой дно четвертого желудочка и подброшу всю компанию Маркхэму. От этого у них развивается дьявольский аппетит: старик и вся его челядь мигом помрут с голоду. Что скажешь, Джек?

– Слушай, Томас, ты хочешь увидеть свое имя в газетах - правильно я тебя понял?

– Суть моих стремлений сформулирована тобой исключительно точно.

– Ну так, Бог свидетель, ты его там увидишь!

– А?.. Правда? Это почему же?

– Перед нами сейчас - достаточно многочисленная толпа, так ведь, Том? продолжал я.
–

Они ведь возвращаются из церкви? Произойди там сейчас какая-нибудь неприятность, она не осталась бы незамеченной.

– Надеюсь, Джек, ты не собираешься порезвиться в толпе с ружьишком, чтобы обеспечить меня клиентурой?

– Что если бы завтра в "Кроникл" появилась статейка примерно следующего содержания:

"Печальное происшествие на Джордж-стрит. Граждане нашего города чинно покидали церковь на Джордж-стрит после утренней службы, когда вдруг, к их величайшему ужасу, модно одетый молодой джентльмен приятной наружности зашатался и без чувств рухнул на мостовую. Его подняли и понесли, дергающегося в ужасных конвульсиях, в приемную знаменитого доктора Краббе, который в ту же секунду выразил готовность оказать пострадавшему помощь. Мы рады сообщить вам, что вскоре молодой человек (оказавшийся достаточно известным в своих кругах гостем нашего городка) не только оправился от припадка, но и благодаря квалифицированной помощи специалиста смог вернуться в отель, где и продолжает сейчас свое выздоровление".

Что ты на это скажешь?

– Великолепно, Джек, великолепно!

– Ну что же, друг мой, я и есть твой модно одетый незнакомец. Обещаю, что в приемную к Маркхэму меня не понесут.

– Радость моя, какое же ты сокровище! Разумеется, против того, чтобы я тебе чуточку кровь пустил, ты возражать не станешь?

– Пустил... что?! Буду, и еще как, черт побери!

– Я вскрою тебе самую малюсенькую вену!
– взмолился Том.

– Ни даже малюсенького капилляра, - отрезал я.
– Слушай меня очень внимательно: если ты не пообещаешь вести себя по отношению ко мне достойно, я сейчас же откажусь от этой затеи. Глоток бренди я еще, пожалуй, стерплю, но не более того!

– Ладно, получишь ты свой бренди, - проворчал Том.

– Ну что ж, я готов. Могу забиться в конвульсиях прямо у ворот твоего сада.

– Отлично, старина.

– Кстати, припадки какого типа тебе более по душе? Эпилептический, апоплексический - это элементарно. Но, может быть, ты жаждешь чего-то более экзотического? Каталепсия, судороги продавца, шахтерский нистагм? [Непроизвольные судорожные движения глазного яблока, наблюдаемые, в частности, у шахтеров(греч.) ]

– Погоди, дай-ка подумать, - сказал Том и минут на пять умолк, попыхивая трубкой.

– Сядь-ка, Джек, - сказал он наконец.
– Знаешь, мы могли бы придумать что-нибудь и получше. Понимаешь, припадок - дело не слишком опасное: ну да, врач оказал помощь - подумаешь, какой герой. Раз уж мы взялись за это дело, то отработать должны на все сто. У нас будет только одна попытка. Если тот же модно одетый гость нашего города задумает вновь забиться в конвульсиях, люди заподозрят подвох.

– Пожалуй, что и заподозрят, - согласился я.
– Но, черт побери, ты ведь не надеешься, что я свалюсь со шпиля собора ради того только, чтобы дать тебе возможность осмотреть мои останки?

Выкладывай, что у тебя на уме: если мысль здравая - я к твоим услугам. Итак, что мне предстоит?

Некоторое время Том сидел в глубоких раздумьях.

– Ты плавать умеешь?
– вымолвил он наконец.

– И очень неплохо.

– Сможешь продержаться под водой минут пять?

– Думаю, без труда.

– Воды не боишься?

– Да я ничего не боюсь.

– Тогда давай выйдем и прогуляемся по окрестностям. Мне не удалось больше вытянуть из него ни слова. Некоторое время я просто быстро шагал рядом со своим другом, не имея ни малейшего представления о его намерениях. Свою первую остановку мы сделали у небольшого дока, по соседству с которым находился металлический навесной мост.

Том окликнул существо в высоких ботфортах, напоминавшее человека-амфибию.

– Гребные лодки у вас тут есть? Напрокат их сдаете?

– Да, сэр, - ответил человек.

– В таком случае, всего вам хорошего.
– И к величайшему негодованию лодочника, выраженному, надо сказать, достаточно громко, мы отправились дальше. На этот раз, как оказалось, - к таверне под вывеской "Веселый морячок". Есть ли тут свободные койки? Да, есть. Ну, и прекрасно.

Мы направились к аптеке. Имеется ли тут гальваническая батарея? Получив очередной утвердительный ответ, Том Краббе с самодовольной ухмылкой повел меня обратно, оставив за спиной у себя целую вереницу крайне раздосадованных горожан.

Вечером за чашей пунша он изложил нам свой план. Военный совет в составе той же троицы обсудил его, видоизменил и, в конечном итоге, одобрил. Прямым следствием этого решения явилось мое немедленное переселение в бриспортскую гостиницу.

Следующим утром я проснулся от солнца, светившего прямо в окно, выпрыгнул из постели и взглянул на часы. Было почти девять.

"Остался всего час, а идти целую милю", - пробормотал я и стал одеваться так быстро, как только было возможно.

"Ну что ж, - возобновил я свой внутренний монолог, затачивая бритву, если сегодня имени Тома Краббе не появится в газетах, меня в том никто упрекнуть не сможет. Есть ли человек, который ради меня решился бы на такое?"

Завершив туалет, я залпом осушил чашку кофе и отправился в путь. В то утро жизнь в Бриспорте била ключом. Улицы кишмя кишели людьми. Извиваясь червем, я по Ватерлоо-стрит выбрался на старую плошадь, пересек ее и подошел к дому Краббе. В момент моего появления у вышеописанного дока с навесным мостом часы собора пробили десять.

На мосту, перегнувшись вниз через перила, стоял человек. Очки и шляпа с печально отвисшим краем выдавали в нем Томаса Уотерхауса Краббе, бакалавра медицинских наук.

Я с самым безразличным видом прошел мимо него, поболтался немного на причале и побрел к лодочной станции. Наш вчерашний друг стоял в дверях с короткой трубкой во рту.

– Могу я взять лодку на час?
– спросил я.

– Одну минутку, сэр, только принесу весла, - просиял он.
– Хотите, я погребу для вас, сэр?

– Да, пожалуй, - ответил я. Повозившись немного, он сумел-таки спустить на воду хилого вида суденышко, в которое сам же первым и прыгнул.

– Будем курсировать вдоль доков, - сказал я.
– Хочу понаблюдать за местным судоходством.