Повести и рассказы (сборник)
Шрифт:
Ызь обиделся, он молча сел на коня и грустно покачал головой.
— Tax! Tax! Как это все несправедливо.
Старики шли за ним и уговаривали его вернуться.
Но ызь председательствовать не хотел.
— Сами знаете, семья да столько собак. Дел сколько, — сказал он. — Ну, да ладно, раз просите.
Человек строгий и находчивый, ызь оказался председателем каких мало. Шаману он запретил шаманить.
— Ты враг советского правительства, — сказал он шаману.
— Ладно. А куда мне идти? —
— Куда хочешь: в лес иди, хочешь — плыви в море. Я дам тебе свою лодку.
За шамана заступились его родственники. Как-никак шаман был старик. Куда он пойдет? Медведь — и тот задерет, рыба — и та обидит. Пришли родственники шамана к Низюну, принесли ему подарки. Но Низюн знал законы. Подарков он не принял, а родственников шамана прогнал.
Глава третья
В Нань-во на пришельцев смотрели косо.
Старики считали, что Водка поступил нечестно, украл у судьбы своего сына, уехал от смерти на чужих собаках, украл у мертвых нарту и собак.
— Я вернул мертвым собак, — оправдывался Водка.
Старики качали головами. Будь они на месте Водки, они бы сидели дома и ждали.
— Судьбу не обманешь, — сказал Водке Чевгун-старший. — Смерть и здесь тебя найдет. Ты задолжал ей сына. Навлечешь на нас беду. Зря мы тебя пустили.
И, словно в оправдание его слов, подул сильный ветер. Ветер дул, откуда вставало солнце, с моря и с гор, откуда приехали Водка и сын его Ланжеро.
Ветер вошел в Ланжеро, в рукава, в уши, в нос, в рот, Ланжеро прибежал с полным ртом холодного ветра.
Он хотел выплюнуть ветер, кашлял, но ветер был внутри его, Ланжеро кашлял, но не мог избавиться от ветра.
Доктора не случилось. Ланжеро лежал в углу, полный ветра, и ему казалось, что это мать, что мать дует ему в уши и в рот свои сильные песни, смешанные с дымом, и дым больно щиплет внутри.
Старики ждали судьбы, но судьба задержалась, может, зашла к кому по дороге или сбилась с пути. И, чтобы помочь судьбе, старики сделали вот что. Они посадили мальчика в лодку, в сонную руку они дали ему весло и оттолкнули лодку от берега.
Отец больного — Водка — стоял на берегу. Он смотрел, но, казалось, ничего не видел. Потом он кинулся к лодке. Но его удержали.
— Так лучше, — сказал Тевка.
Тогда отец пошел в дом и взял ружье. Он выстрелил. Его выстрел прогремел, как сто выстрелов. Горы разнесли эхо над морем. Людям казалось, что в них выстрелил Водка.
Водка повернулся и пошел. Он шел строгий, прямой в шуме волн и ветра. Стая птиц пролетела над ним. Она закрыла его от людей. Вернулся он через два года, но время не помирило его со стариками.
На берегу был легкий след зайца. Заяц убежал в траву
Рухнуло, свалилось в реку огромное и полое дерево, обросшее мхом. Внутри дерева была белка. Она выскочила и смотрела с ужасом, как ее вместе с домом ее — деревом — несло в залив, где плавало стадо нерп.
Была весна, пора рождения птиц и звезд.
Стая птиц показалась. Сквозь стаю птиц светило солнце.
Старики услышали песню. Песня неслась вверх по реке.
Вдали показалась лодка. В лодке сидели два человека. Один был большой, его узнали, завыли собаки. Это был доктор. Кто же был другой? Другой был Ланжеро. Легкий, он выскочил на берег.
— Как он вырос! — сказали старики.
Доктор привязал лодку.
— Здравствуй, Ланжеро, — сказали старики.
— Узнали? — спросил доктор хмуро.
— Как же не узнать.
— Темный народ, — сказал Тевка. — За своих ребят испугались. Судьбе хотели помочь. Судьба где-то замешкалась.
— Судьба? — сказал доктор. — Счастье, что я встретил Ланжеро, направляясь к вам. А то бы я тоже судьбе помог. Всех вас под суд бы отдал.
Глава четвертая
Старики вставали поздно. По утрам они любили рассказывать сны. Им снились молодые женщины и собаки. Старики были сильные, страстные люди. Они мечтали о богатой жизни. Богатая жизнь — это собаки, как можно больше собак, как можно больше собачьего мяса.
Убивая зверя, они просили у него прощения. Убивая нерпу, они вырывали у нее глаза, чтобы выбросить их в воду: убитое животное не должно знать убийцы.
Везде спины, ноги, зубы, глаза и рты. Море живое. Река живая. На спине у горы живут деревья.
Горы, облака, камни, деревья, реки и звери совсем не то, реки не реки, звери не звери. Это боги надели на себя волны и шкуру, вылепили себя, выточили из камня, сузились, вытянулись, подняли вверх ветви, стали деревьями, чтобы скрыть себя от человека и его любопытства.
Гром зимой скрывается в воде. Ветер — это человек. У него изо рта дует.
На небе живут небесные люди. На земных людей они смотрят как на рыб. Изредка они спускают удочку с крючками, чтобы подцепить какого-нибудь человека.
— А нельзя ли нам сплести такой невод, чтобы поймать небесных людей? — спросил как-то Ланжеро у стариков.
— А зачем тебе небесные люди?
— Хочу на них посмотреть. Вас ловят, а вы молчите.
Когда Ланжеро стал старше, он спросил у стариков, что находится за горами.
— Смотри сюда, — сказал ему Чевгун-старший, и на песке палкой Чевгун нарисовал нерпу.
— На этой нерпе мы живем, — сказал Чевгун, — она спит, эта нерпа. Кругом море.
— А море, — спрашивал Ланжеро, — есть ли ему конец?