Повести о дружбе и любви
Шрифт:
Раз уж сказал, что умеешь отгадывать, так отгадывай, а то он тебе ни в чем верить не будет.
Оля
Сегодня, Оля, я опять попал в очень тяжелое положение… Потренькал я синицей из-за угла дома, Тимошка тоже ответил мне через окошко по-птичьи, а как только я спрыгнул с подоконника, тут же потребовал:
– Отгадай, где сейчас находится Оля. Если ты правда умеешь отгадывать…
– Понимаешь, Тимошка, я не могу сосредоточиться на том
– Но ты же говорил, что отгадываешь на расстоянии!
– На расстоянии, – стал выкручиваться я, – находятся предметы и события, которые я отгадываю, – ну, например, твой день рождения. Но сам человек должен находиться здесь, рядом со мной. Я даже за руку должен взять этого человека!
– А раньше ты меня за руку не брал.
– Просто забыл. А сегодня обязательно возьму. И потом… Я не могу, видишь ли, отгадывать по чужому заказу, а только по своему собственному.
– Почему? – удивился Тимошка. – А вот у нас в клубе один артист выступал, так ему прямо из зала задавали вопросы. И он отвечал. Только краснел и потел…
– Ну, видишь ли, дорогой мой, это же настоящий артист. А я, можно сказать, из самодеятельности… Зато я не краснею и не потею!
– А «Операция МИО»? – спросил Тимошка.
– Начнется! Потерпи немного. Всему свое время. Я помогу тебе найти Олю, но, как бы это сказать… через тебя самого.
– Через меня?
– Ну да! Потому что ты-то здесь, со мной рядом, тебя-то я вижу и в любой момент могу схватить за руку. Понял?
– Нет.
– Потерпи немного: поймешь!
– А ты дай сам себе какое-нибудь задание, – попросил Тимошка.
– Руку!.. – скомандовал я, закатывая глаза и одновременно шевеля ушами. Потом схватил Тимошкину руку, измазанную чернилами, и прошептал: – Ты, Тимофей, записываешь в особой тетрадке, какие книги прочитал и какие фильмы посмотрел.
Тимошка от восторга протянул мне вторую руку. Я схватил ее тоже. Сеанс продолжался.
– Ты, Тимофей, прочитал «Гиперболоид» целых семь раз! А фильм «Подвиг разведчика» смотрел одиннадцать… Нет, нет, погоди… Скажу точнее! Двенадцать раз!
– Можно я позову ребят со двора? – шепотом попросил Тимошка. – Пусть они тоже услышат!
– Нет, не надо. Это будет отвлекать меня. Я должен максимально сосредоточиться на главном объекте отгадывания, то есть в данном случае – на тебе.
– Еще что-нибудь… – попросил он.
Я огляделся, размышляя, что бы такое мне еще отгадать.
– Только не подглядывай…
– Ты не доверяешь мне? – громко обиделся я. – Хорошо. Тогда я сейчас разгляжу что-нибудь такое, чего не может быть видно, потому что этот предмет лежит в шкафу. Или например, в письменном столе. Руку!.. Другую!..
Я снова схватил перепачканные чернилами Тимошкины руки, снова закатил глаза, подвигал ушами – и сделал очередное открытие:
– В левом ящике письменного стола у тебя лежит «Швамбрания»!
– Нет, – к моему
– Запоздалая реакция! Вот видишь: это уже усталость. Я перенапрягся. На каждом сеансе надо отгадывать что-нибудь одно, – сказал я. И устало бухнулся на диван.
Странную Тимошкину манеру обедать – начиная со второго блюда, я решил оставить на следующий сеанс. А то нечего будет отгадывать!
– Не волнуйся, пожалуйста, – стал утешать меня Тимошка. – «Швамбрания» у меня всегда лежала в левом ящике. Так что можно считать, что ты отгадал. Не волнуйся!
Мой сеанс, несмотря на последнюю осечку, покорил Тимофея. Я видел это и сделал еще одно предположение:
– Не надо было хватать тебя сразу за обе руки. Это не по правилам.
– Но ведь ты все равно отгадал, – продолжал утешать меня добрый Тимошка. И осторожно попросил: – А что-нибудь найти… такое, необычное… ты не можешь? На улице или на пустыре…
– Нет, сейчас не могу. Слишком большое переутомление! Ослабла чувствительность. Понимаешь? В следующий раз я что-нибудь обязательно отыщу!
Мы попрощались. И я выбрался через окно на улицу. То, что я вхожу и выхожу через окно, очень нравится Тимофею. И я было решил вообще не пользоваться в его квартире дверьми. Но к сожалению, зима наступает.
Коля
Дорогой Коля!
Очень хорошо, что ты постепенно завоевываешь Тимошкино доверие. Я ведь и хочу, чтобы он к тебе привязался и совсем не огорчился, когда потом узнает, что я уехала далеко, в Заполярье. Что больше, наверное, не вернусь… Но остается ли у Тимошки время на уроки? Вот что меня волнует.
Артамонов видит, что я получаю письма, и почему-то очень интересуется, от кого именно. Раз пять уже спрашивал.
Оля
Ты, Оля, напрасно волнуешься о Тимошкиных уроках: я несколько раз проверял, как он выполняет домашние задания, и даже смог сделать ему кое-какие замечания. В этом, конечно, нет ничего удивительного: ведь он во втором классе, а я как-никак в шестом. И все же приятно чувствовать себя учителем… Я теперь все время буду его проверять.
Я, Оля, часто перечитываю твои письма. Сперва я стал перечитывать для того, чтобы научиться отвечать тебе: ведь я раньше никому не посылал писем и ни от кого их не получал.
Иногда мне кажется, что я подражаю тебе: тоже стараюсь рассуждать, что-то вспоминать… Сначала я хотел исправлять эти места, чтобы писать по-своему, а потом решил ничего не исправлять: так интереснее.
С цветочным горшком у меня получился провал. И я решил «подсунуть» Тимошке какую-нибудь другую неожиданную находку. Ведь он и сам меня об этом просил.