Повезло
Шрифт:
– Ого. А я-то думал, что пять – это много. Ты с ними близко общаешься?
Эва вспомнила, как нервная тетя шарахалась от нее все детство, опасаясь, какое влияние отпрыск Мартинесов окажет на ее собственных детей.
– Не особо.
– И тебя это расстраивает.
Когда Эва непонимающе посмотрела на него, Джордан коснулся пальцем ее щеки.
– Когда ты о них говоришь, у тебя грустнеют глаза. Мой отец тоже единственный ребенок в семье. – Он убрал руку. – Так что у меня двоюродных братьев-сестер тоже нет. Зато австралийская
Эва улыбнулась:
– Ну так вспомни, где ты находишься.
– Ага. – Он оглядел комнату. – А ты всегда знала, чего хочешь? В смысле, всегда мечтала стать ветеринаром?
– Сколько себя помню. Вечно тащила в дом кого-то осиротевшего или раненого. Моя бедная мама была в ужасе, когда поняла, что все это время обряжала в розовые в оборках платьица девчонку-сорванца. Она мечтала о степенных чаепитиях и уроках балета, а я выращивала в ванной семейство лягушек.
Джордан рассмеялся:
– Очень похоже на то, что проделывал мой братец Джастин. Но так как он человеческий врач, а не животный, то использовал нас в качестве подопытных мышей. Разумеется, это означало, что ему сперва приходилось избить одного из нас, дабы потом с чистой совестью лечить. Как бы то ни было, невзирая на все испытания, думаю, теперь твоя мама тобой гордится.
– Да, она очень мной гордилась, – подтвердила Эва дрогнувшим голосом.
– Прости, – мягко извинился Джордан. – Я не знал, что ты ее потеряла.
«Если б ты знал, насколько прав». Мама Эвы пропала почти два года назад, исчезла с парковки у церкви.
– А твой отец?
Эва опустила взгляд:
– Знаешь, а ты очень назойливый.
– Любопытный.
– Так, ты опять изображаешь словарь. – На самом деле она была рада, что разговор вернулся к безопасной теме. – Ну-ка, расскажи, в чем разница, адвокат.
– Назойливый – это когда сосед покупает бинокль и делает вид, будто на птичек любуется, а сам выглядывает, что ты делаешь у себя на заднем дворе. Поверь, я знаю, о чем говорю.
Джордан подумал о миссис Филлипс, которая по молодости следила за ним и братьями, ожидая пищи для сплетен. Ладно, выбор ветеринара немного реабилитировал соседку в глазах Джордана.
– Любопытство же, – наклонил он голову к Эве, – это то, что сводит вместе двух людей, интересных друг другу, побуждает их узнать друг о друге больше. Такой феномен также известен как общение и, в более частном случае, свидания. Как ветеринар – и исключительно привлекательная женщина, – думаю, ты примерно в курсе о спаривании.
Эва вздернула бровь:
– Так вот что это, по-твоему? Спаривание?
– Док. – Джордан скопировал ее
Джордан не хотел ее торопить, но поводок, на котором он держал свое либидо, действительно вот-вот был готов лопнуть.
– Дай мне поблажку, Эва. Если я тебя не коснусь, то просто упаду на колени и зарыдаю.
– Джордан, дело не в тебе. То есть, – поправилась она, когда он поморщился, – просто… дело в том, что я… – Джордан посмотрел Эве в глаза, и она проглотила готовый сорваться с губ отказ. – Да к черту. Никогда не любила смотреть, как взрослые люди плачут.
С облегчением выдохнув, Джордан притянул ее к себе.
Он не был нежным.
«А с чего я решила, что должен?» Этот мужчина знал, чего хочет. И брал желаемое.
Иначе оказался бы он здесь, целовал бы Эву, невзирая на все ее усилия добиться обратного?
Заманил бы ее, словно чертову овцу?
Вспомнив о гордости, Эва положила руку ему на грудь, намереваясь отстраниться тут же, как попробует его на вкус, совсем немного.
Однако стоило ей приоткрыть губы, как Джордан ринулся вперед, точно воин в гущу сражения.
Жаркие неистовые поцелуи, язык, танцующий внутри ее рта и дразнящий легкими поглаживаниями… Джордан запустил руку в волосы Эвы, намотал их на кулак и потянул. А когда она запрокинула голову, открывая шею, сменил поцелуи на покусывания.
Рыцарь? Скорее уж чертов викинг.
Джордан прижал ее ближе. Эва ощущала его бешено бьющееся сердце, как собственное. Она задрожала и почувствовала ответную вибрацию тела Джордана. А когда он накрыл ее грудь ладонью, застонала и оторвалась от его губ. Воздух обжигал легкие огнем.
– Наверное… наверное, мы торопимся. Попытайся сдержаться.
– Мне нравится то, за что я сейчас держусь. – Он стал ласкать пальцем сосок, и у Эвы закружилась голова. Превратив нежную плоть в твердый бугорок, Джордан снова обхватил грудь ладонью. – Помнишь, мы говорили, что ты любишь поесть? Ни в коем случае не прекращай. Твое тело… – Он обвел ее взглядом. – Прости. У меня, кажется, мозги спеклись.
– А ты правда умеешь подбирать слова.
Джордан принялся нетерпеливо покусывать ее губы. Эва запустила пальцы в его волосы. Мягкие завитки проскальзывали сквозь пальцы, а здравый смысл ускользал из головы хозяйки. Она знала, что должна остановиться, поразмыслить, но могла лишь дышать.