Повезло
Шрифт:
– Джордан. – Эва склонила голову набок. – Ты боишься, что именно я стану тебя зашивать – или швов вообще?
Вопрос с подвохом. Прямо как тот, про вес. Куда ни кинь – везде клин. В первом случае Джордан оскорбит ее, во втором – выставит себя тряпкой.
А когда речь о докторах и иголках, он очень даже тряпка.
Холера забери ту чертову раскладушку.
– Гм. Ну, немного и то, и другое.
Учитывая вопрос, лучше дать размытый ответ.
Эва смягчилась и положила шприц на металлическую подставку сзади. Слава богу.
– Ладно.
– Нечего ехать в больницу из-за пары швов.
– Знаешь, а ты прав. Давай просто оставим открытую рану и понадеемся, что никакая зараза в нее не попадет. В конце концов, стафилококк – это такая мелочь.
А она хороша.
– Я знаю, куда ты клонишь.
– Я? – Эва похлопала ресницами. – Я просто скромный ветеринар. Что я могу затеять с твоей твердой башкой?
Джордан оглядел ее. Платье наизнанку, волосы, растрепанные его собственными руками, и припухшие от поцелуев губы. И пусть сознание Джордана кричало «Секс!» каждый раз, как он на нее смотрел, Эва несомненно была профессионалом своего дела. А еще привела весомые аргументы, которые глупо отвергать.
Вроде тех, что он сам ей выдвинул, когда предлагал поехать с ним или вызвать такси.
– Вот черт, – выругался Джордан вслух и от души. Он, признанный король уловок, как-то позволил загнать себя в тупик. – Надеюсь, в этом шприце, – и с опаской оглядел упомянутый предмет, – не лошадиный транквилизатор? Раз уж я ослиная задница и все такое.
Лишь слегка улыбнувшись, Эва взяла шприц.
– Как бы я ни наслаждалась твоим приступом трипанофобии – так называется боязнь иголок, – спешу успокоить. Здесь ваш обычный лидокаин, повсеместно используемый человеческими врачами. Меня учили, как с ним обращаться, потому что животные – существа непредсказуемые. То клюнут, то укусят. Держу его под рукой. Я уже сто раз себя зашивала.
И да, желудок Джордана при этих словах медленно перевернулся.
– Ладно. – Он подавил тошноту и панику, подымающуюся вместе с желчью. – Ладно. Если торжественно поклянешься забыть о… моей нервозности.
– Обещаю. – Но когда Эва двинулась к Джордану, он поднял руку.
– Еще кое-что.
– Что же? – Эва постаралась не улыбнуться.
Черт, так мило, что он боится маленьких иголок.
Джордан придвинулся, затем притянул Эву еще ближе и провел пальцем по ее носу и губам.
– Когда закончишь, поцелуешь меня, чтобы быстрее зажило.
Невзирая на все самовнушения, мол, нельзя водить шашни с Джорданом, сердце Эвы затрепетало. Перед такими глазами только мертвая устоит.
– Это входит в услуги.
Джордан снова ее поцеловал, на сей раз нежно, и сладкое ощущение разлилось внутри Эвы как мед. Этот поцелуй, так непохожий на предыдущие, затронул в ней что-то глубже желания.
«Так недолго и влюбиться в Джордана Веллингтона».
К
– Так что, получается, ты целуешь своих пациентов?
– Только тех, кто жалуется и не хочет зашиваться. А теперь садись, синеглазка. – Она похлопала по сиденью раскладного стула рядом. – Минута – и все готово.
Джордан не пошевелился.
– Как ты меня назвала?
– Синеглазка. А что? Само же напрашивается. Уверена, я не первая, кто отмечает эту черту твоей внешности.
– Да, я понял. Просто… – Он осекся.
– Что?
– Ничего.
Джордан тряхнул головой и плюхнулся на стул. И так увлекся, припоминая, где же мог слышать это обращение, что даже не почувствовал иглу.
Глава 13
Почувствовав наступление утра, Эва открыла глаза и с легким смущением обнаружила, что во сне обвилась вокруг Джордана. Пристроила голову на его плечо, переплела ноги и, черт, даже сжимала рубашку у него на груди.
Рубашку. Эва с облегчением погладила упомянутый предмет. По крайней мере, они оба одеты.
«Оделись», – весело поправила она себя. Когда со швами было покончено, атмосфера вечера изменилась. В процессе Эва проветрила голову и напомнила себе, что практичная умная женщина – женщина со здоровым инстинктом самосохранения – не прыгает в постель к врагу. И не пускает его в свою. Ну ладно, технически Джордан сейчас лежал в ее кровати. Однако секса у них все же не было.
Дав понять, что такая перспектива обломалась, Эва почти ждала, что он уйдет.
Но Джордан остался.
И в глубине души – очень глубоко, под толстым слоем самодостаточности, которым Эва пыталась задавить ненужные эмоции – она все-таки ощутила благодарность. «Почему бы чуточку себя не побаловать», – подумала Эва, гладя теплую грудь Джордана. Немножко побыть женщиной, понежиться в безопасности его объятий.
Джордан хороший мужчина. Первый за долгое время, с кем Эва почувствовала себя… хрупкой.
Едва сформулировав мысль, она выругалась. «Ну что я – какая-то дамочка в беде?»
Ладно, может, дамочка, может, ситуация сейчас и подходит под определение беды, но не в этом суть.
Эва всегда могла позаботиться о себе.
Не нужен ей мужчина-охранник. И уж точно не Джордан, который в принципе не мог предоставить укрытия от штормов, раздиравших жизнь Эвы.
Скорее уж он напоминал айсберг, что вот-вот ее потопит.
Но, невзирая ни на что, она не могла не оценить, как приятно, когда тебя просто обнимают. Конечно, когда целуют, касаются и ласкают – тоже приятно. И еще не до конца вынырнув из густой жижи сна, Эва задумалась, как неплохо было бы, если б ее сейчас опять целовали, касались и ласкали.