Поводок для пилигрима
Шрифт:
Не желает ли мессир кастелян потанцевать?
Отчего-то припомнился Мюррей.
Что ВирхоФФ, Маршалси умышленно выделил последние согласные, слабо тебе стоя на одной ноге…, и дальше выстрел взглядом на веселую сеньору. За взглядом провокационное предложения от которого и профессиональные эквилибристы отказывались. Но только не Вирхофф, князь и граф. Раньше было не слабо.
Нет, благодарю за приглашение, отказал я Марте в танце. Может потому, что она назвала меня мессиром кастеляном.
А то мы с
Лучше и не представлять что бы мы с нею. Когда я задумаю самоубийство изберу именно этот способ. Погибнуть в страстных объятьях трактирщицы из Лиджа.
А это кто? спросил я Филта, когда Марта вновь подошла к высокой, стройной, симпатичной.
Верда. У нее жених в Гюнце служит. Говорят уже сержант. Она его ждет. Только она так говорит что бы парни не приставали.
Строгая…
Цену набивает, отмахнулся Филт.
Вернулся в замок я далеко после Комплеты. По дороге искупнулся разок, заплыв почти до самой середины озера, затем повернул обратно. В пропоротом боку неприятно ныло.
Поднялся в донжон. Чисто. Пахнет глаженными простынями и крахмальными наволочками. Раздевшись, залез под одеяло. Вытянулся ощущая телом прохладность льна. Все таки у блаженства множество ипостасей!
Всю следующую декаду безвылазно провел в Роше, заканчивая строительство полигона и реконструкцию казарм и замка. Тогда же дал зарок самому не полениться, опробовать снаряды и манекены. Вспомнить военную молодость.
3
Проснувшись до колокола первой Септы, спустился на кор-де-плас. Если пробежка по бревну, преодоление преград дались сравнительно легко, то на турнике здоровье дало первый сбой. Подъем переворотом вызвал дикую боль в боку и я буквально рухнул с перекладины. Благо лекарь оказался рядом.
Вам не стоит перегружать организм, посоветовал Эйхлер.
Может инвалидное кресло заказать, огрызнулся я. Во первых страшно болело, во вторых я был зол.
Кресло не понадобится, утешил он, подсовывая мне пилюли.
Пилюли я заглотил. Поседел, отдышался и пошел на второй заход. На турник не полез, решил дернуть веса, килограмм так пятьдесят. Дернул! От ударной боли глаза чуть не заскочили на макушку. После чего меня отвели в тенек на соломку. Отдохнуть-остыть. Обидно ни с того ни с сего записывать себя в утиль.
Вам к Йонге надо сходить, шепотом посоветовала Иза, подавая мне охлажденный мульс.
Для чего? кривясь спросил я.
Она в лЕкарстве понимает больше остальных.
Я бы до её лет дожил тоже бы понимал.
Да не к Старой Йонге. Той что в лесу.
В лесу? В избушке на курьих ножках?
Кухарка не поняла моей иронии.
Только вам самому надо ехать. Она в деревню не приходит.
Черной чего?
Черной Смоли. Болото такое. Она из него целебную грязь берет.
Ладно съезжу будет время.
Ехать пришлось на следующий день. Порошки лекаря не помогали. Боль вила из меня веревки, сгибала в подкову, топила в потоках пота и обездвиживала мертвецкой слабостью.
Кажется вы там чего то порвали от натуги, поставил диагноз Эйхлер, осмотрев меня от пяток до ушей.
Кажется…, пробурчал я. Коня давайте.
В седло я еле влез. Подсадили как старого генерала, которому приспичило принимать парад на гордом рысаке.
Ли, остаешься за главного. Завершайте работу. Не знаю, как быстро обернусь. Съезжу к этой Йонге, а то…
Капрал понимающе кивнул головой.
Ехал сцепив зубы, чувствуя каждый сучок и корягу, попадавшие под копыта коня. Да что там! Гвозди в подковах чувствовал! Заденет по травине, будто на моих внутренностях мае-гери-кэкоми** отрабатывает.
Проехал вдоль озера. От камня, здоровенной булыжины, свернул в лес. Через какое то время спешился. Идти пешком легче. Болело, но терпимо.
Когда подходил к жилищу Йонге, боль отпустила. Со страху перед народной медициной и от целебного воздуха соснового бора.
На поляне стоял обыкновенный дом. Пятистенок. Ни заборы, ни псы хозяйство не охраняли. Лохматый увалень, дремавший в тенечке, в стражи не годился. Сама хозяйка хлопотала, развешивая стирку на веревках.
Йонге от силы лет тридцать. Ладная да складная, лицом приятная. Черные волосы сплетены в короткие косички. Семь или восемь.
Помочь? наячился я.
Подсади, не достаю, ответила она, навешивая последнюю тряпку.
На что? продолжил я заигрывания, забыв за чем и приехал.
Закончив возится с бельем, она внимательно на меня посмотрела.
Лошадку вон там привяжи, она указал на вбитый неподалеку кол.
Сделал как просила.
Вижу хворь не бардельная.
Военная, признался я.
Военная это хуже, нахмурилась лекарка.
Почему?
Оттяпает мужику, руку-ногу или что по важнее, а он потом охает-ахает, мол как же он без этого.
Из важного ничего не оттяпали, заверил я её.
Посмотрим.
Когда смотреть будем?
А как бок твой поглядим, Йонге ушла в дом и вскоре вернулась с кружкой. Пей!
После того как я осилил густую гадость, вроде киселя из чернозема, она отвела меня за дом, где у нее оборудована научно-исследовательская лаборатория и попросила раздеться.
По какую пору? спрашиваю еле ворочая языком. По моему выпил не чернозема, а цемента и он начал схватываться.
До первозданной красоты, ответила она серьезно.