Поворот
Шрифт:
— Чем, простите, займемся?
— Оживлением покойников. Ну, если окажется, что мертвые паровозы превратить в живых будет дешевле, чем новые строить.
— Я… я понял, а собственно с путями…
— Это будет уже второе задание, и оно будет после исполнения первого. А чтобы вам лучше думалось… Сейчас в России доход на душу населения меньше, чем даже в нищей Испании, хлеба и прочих продуктов мужику или рабочему достается меньше, чем в какой-нибудь Мексике, а чтобы это изменить, нам придется перевозить сотни миллионов и даже многие миллиарды пудов всяких грузов, тех же удобрений, машин для обработки полей и топлива для этих машин. И чем раньше мы сможем такие перевозки обеспечить, тем быстрее наш русский мужик позабудет о том, что такое голод. Конечно, сами по
— Но сделать это быстро…
— Вы спортом увлекаетесь? Тем же бегом на скорость например?
— Разве что когда в реальном учился наперегонки с товарищами бегал.
— Тогда расскажу про один трюк. Если вы просто с места бежать начинаете, что сколько-то времени уходит на то, чтобы просто скорость набрать.
— И локомотивы тоже подобным образом разгоняются, так что трюком назвать это сложно.
— А вот если ноги упереть в специальные опоры, сильно наклониться и как бы прыгнуть вперед, то скорость набирается почти мгновенно. Это называется «низкий старт» — и вот держава вам поручает такие опоры быстро создать в вашем деле. Потому что если будут опоры для низкого старта, то мы — даже потратив какое-то время на их приготовление — побежим куда как быстрее, и к цели придем раньше, чем без подобной опоры. А времени у нас все же немного. Немного, но пока есть, а потом, когда война в Европе закончится, мы уже должны будем бежать быстрее всех прочих. И не только по части путей сообщения, но они — пути эти — позволят и прочим бежать с надлежащей скоростью. У нас опор лишь две: дороги и энергия, но ваша — это опора для толчковой ноги.
— Какой?
— Той, которой при прыжке отталкиваются от земли сильнее всего. Самой важной ноги — а уж чтобы все тело к прыжку готово было, мы постараемся обеспечить. Не я, диктатор всея Руси, а мы — русские люди. И ученые, и инженеры, и рабочие, и мужики. Все — и вместе мы это обеспечим. Или не обеспечим, и тогда Россию сожрут уже в следующей войне…
Глава 1
Работать диктатором в России было делом очень не простым. Хотя бы потому, что в России буквально со всем необходимым была жопа. Не полная, но довольно глубокая, и в первую очередь стране не хватало продуктов питания. Потому что, как сообщали официальные документы, в стране не хватало земли. Но если правильно обработать имеющуюся информацию, то из нее, оказывается, можно получить совсем другие выводы: земли в стране было просто завались, а вот получить с этой земли что-то полезное было никак нельзя. То есть раньше нельзя было, а теперь вдруг стало можно, по крайней мере теоретически можно.
Потому что в собственности семьи Романовых земли было семь миллионов восемьсот с лишним тысяч десятин этой самой земли, из которых половина была землей пахотной. И из которой реально распахивали меньше миллиона десятин. Но это вовсе не значило, что можно было резко увеличить пахотные земли еще на три миллиона этих самых десятин, совсем не значило. Так как кроме «семейной собственности», которой управляло как раз Министерство уделов, была еще и личная земля царя Николая — и вот ее было уже сто двадцать два с половиной миллиона десятин! Правда, процент пахотной тут был поменьше, ее всего около сорока миллионов десятин было, а точнее, всего лишь сорок миллионов гектаров…
То есть если царские земли засеять, с нее в не самый урожайный год при самой паршивой агротехнике можно было собрать под тридцать миллионов тонн зерна. То есть в первый год столько, а затем нужно было бы не хлеб сеять, а какие-то другие культуры, потом под парами землю оставлять — но даже если принять самые примитивные севообороты, то десяток миллионов тонн зерна в год был бы гарантирован, и миллионов тридцать тонн всяких овощных культур в дополнение к зерну. Вот только чтобы это получить, все эти миллионы гектаров полей требовалось хотя бы вспахать для начала…
Но если проблемы с продовольствием хотя бы теоретически можно было как-то отложить на будущее, то проблемы политические
Еще начали возникать поляки, правда в основном проживающие где-то в эмиграции (главным образом во Франции), но попаданцы, ситуацию обдумав, пришли к выводу, что до окончания войны по поводу Польши опасаться нечего. Поэтому особым указом территорию бывшего Царства Польского просто поделили на четыре больших губернии и больше на зарубежных поляков внимание обращать перестали. Имея, однако, в виду и то, что позже с этим все равно придется как-то разбираться. Так что первым делом все внимание было направлено на ввод в сельскохозяйственный оборот «бывших царских земель». Бывших, поскольку после опубликования информации о том, что царская семья финансировала врага, все ее имущество было национализировано.
И не только царское имущество, национализации подлежали и земли многочисленных сахарозаводчиков — тех, по которым комиссия Лукомского доказала участие в поставках сахара в Германию, довольно многочисленных поставщиков германской армии прочего продовольствия и отдельных граждан, которые были осуждены просто «за воровство» при проведении военных поставок. Но с этими землями было все же проще, там по крайней мере поля не стояли заброшенными и для работы на них казна просто наняла тех же людей, которые и раньше их обрабатывали. Но после проведения предварительного аудита выяснилось, что пригодной для пахоты земли, которую просто некому было обрабатывать, в стране имелось (не считая разных целинных территорий) чуть больше шестидесяти миллионов гектаров. И — поскольку в стране лошадей имелось чуть меньше тридцати четырех миллионов голов, из которых семь миллионов «служили в армии», было понятно, что распахать эту землю без могучей техники не получится ни при каких условиях.
Поэтому первым делом назначенный ответственным за сельское хозяйство Евдоким (он хотя бы успел в новой инкарнации один сезон в поле поработать да и какое-то представление о крестьянской работе еще с детства имел) закупил за границей множество тракторов. Не только закупил, еще несколько германских трофейных тракторов он тоже для нужд сельского хозяйства у армии конфисковал. Но все же большую часть тракторов он приобрел у американцев. Целых сто штук приобрел!
И трактора он покупал самые разные. Два знаменитых «Фордзона» купил, сразу пять тракторов «10–20 Могул», произведенных компанией Интернешнл Харвестер, десяток совершенно удивительных «Эвери 25–50», а больше всего он закупил тракторов компании «Кейз», из которых половина была модели «12–25», а половина «20–40». Вообще-то все американские трактора (кроме «Фордзона») носили унифицированные индексы из двух чисел, и первая означала мощность трактора в лошадиных силах на тяговом крюке, а вторая — мощность двигателя, снимаемого с ременной передачи когда трактор используется в качестве двигателя для молотилок и прочей стационарной сельхозтехники. А самым мощным из приобретенных машин был трактор с индексом «40–80»…
Вообще-то сотней тракторов поднять многие миллионы гектаров полей было невозможно, но никто это и не собирался делать. Весной — особым приказом «диктатора» — в поля вместе с этими тракторами было отправлено с полсотни студентов-старшекурсников из институтов, готовящих инженеров, и задачей этих студентов было изучение того, как эти трактора ведут себя в поле, какие имеют достоинства и недостатки, а так же размышления о том, как что-то подобное можно у себя начать производить. И уже в середине июня первые результаты это работы были получены, а наиболее качественную информацию принесла команда студентов Императорского училища. Очень интересные результаты…