Повседневная жизнь Москвы. Московский городовой, или Очерки уличной жизни
Шрифт:
Как ни странно, но полицейские, превратившиеся в объект форменной охоты со стороны революционных террористов, до предела ошельмованные в печати, оказались стойкими, верными присяге бойцами. Современница писала о них: «Полицейские чины и чины жандармских управлений, начиная с градоначальников и кончая сотнями городовых и нижних чинов, всюду истреблялись самыми бесчеловечными способами, и взрывчатыми снарядами, и серной кислотой, и пулями, направленными или из-за угла, или из глубины жилых помещений, — и безропотно гибли эти служаки только за то, что твердо и безбоязненно исполняли свой долг, который возлагала на них их служба.
А дикари, наивно мнившие себя не только интеллигентами, но и либералами,
Возможно, будь служащие полиции менее преданны долгу, самодержавная власть стала бы энергичнее проводить реформу органов правопорядка. В реальности вопрос о преобразовании полиции был поставлен в 1906 г., но его обсуждение затянулось на целых семь лет. Все эти годы полицейские с надеждой следили за ходом формирования программы улучшения условий их службы, благо материалы об этом постоянно публиковали на страницах газет и журналов. Особое место среди них занял выходивший в Москве «Вестник полиции» — первый в России журнал, посвященный деятельности полиции. Сначала его выпускала группа частных лиц, а с 1909 г. он стал официальным изданием Министерства внутренних дел.
Ангел-хранитель. Везде и всегда до конца жизни (кар. из журн. «Будильник». 1906 г.).
Московская полиция, выстояв во время революции с огромным напряжением сил, с наступлением мирных дней снова оказалась в кругу нерешенных проблем. Среди них прежде всего надо отметить недостаточное финансирование, как со стороны МВД, так и со стороны городского управления. Устаревшая система двойного денежного потока — жалованье полицейским шло из казны, а хозяйственное содержание и вооружение обеспечивали городские власти, — приводила к неразберихе и взаимным претензиям.
Взять хотя бы полицейские участки — места, где располагались канцелярии приставов, караульные помещения, камеры для задержанных, приемные покои для подобранных на улицах больных. Специальных зданий для них не строили и, если не находилось подходящего казенного строения, нанимали дом у частного владельца.
«Нельзя не обратить внимания на участки, занимающие квартиры наемные, — писал В. А. Гиляровский. — Почти все помещения неудобны, а камеры для подобранных на улицах и арестованных положительно невозможны. Это какие-то, в полном смысле слова, застенки, где ни сесть, ни лечь. Есть при многих участках темные, совершенно без окон и вентиляции, комнатки в квадратную сажень размером, куда, особенно в праздничные дни, стоймя вталкивают арестованных москвичей, мешая пьяных с трезвыми, больных иногда заразными болезнями со здоровыми. И винить полицию в этом нельзя, потому что другого помещения нет. […]
Сколько было случаев заражения болезнями московских граждан, случайно или за пустячные проступки по несчастию попавших в участок и впредь до удостоверения личности принужденных мучиться в застенке, набитом в упор. Сидят здесь люди иногда по суткам, голодные и грязные, и нет средств на заботы о них. О чае и горячей пище они не имеют понятия. Хлеба кусок иногда дает какой-нибудь сердобольный городовой.
Здесь
Голодного от пьяного Не умеют отличить!»Содержание каждого участка обходилось городу в пять тысяч
Кроме финансовых проблем, дополнительные трудности московской полиции создавали политические процессы, происходившие в обществе. Завоевания либералов в области личных прав и свобод на практике оборачивались послаблениями для нарушителей закона. Когда градоначальник Адрианов в конце 1913 г. был вынужден отменить практику трехмесячного ареста лиц, бежавших с места высылки, Москва сразу ощутила последствия.
«Этой меры боялись преступники, — отмечал Гиляровский, — а теперь хлынули в Москву, зная, что за появление в столице их при задержании передадут мировому судье, который нередко присуждает таких к аресту от 3 до 7 дней.
И весь преступный элемент потянул в столицу, где удобно скрываться и удобно видеться с орудующими в Москве и пока не попавшимися ворами и разбойниками, которые охотно принимают опытных сообщников.
Преступная биржа растет, благодаря удобствам свиданий для плохо одетых в воровских притонах — чайных и бильярдных, а для тех, которые почище — на ипподромах, около тотализатора. Сыскной полиции до смешного мало, чтобы уследить за разрастающимися не по дням, а по часам притонами».
К росту yличного хулиганства.
— Что ты шляешься по улицам? Шел бы домой.
— Попробуй пройти, столько теперь хулиганов развелось, что просто опасно стало ходить. Ограбят за первый сорт.
Количественный рост уголовников, их усиливающаяся сплоченность, использование преступниками достижений технического прогресса — все это заставляло общество все настойчивее требовать проведения реформы полиции.
«Изменилось время, должна измениться и полиция, — не уставал доказывать Гиляровский. — Городовой Мымрецов, который умел только «ташшить и не пушшать», теперь уже не годится для Москвы. Городовой теперь должен быть более воспитанным и развитым, что и достигается приемом на службу хороших солдат, которые должны быть хорошо обеспечены с надеждой на выслугу пенсии.
Околоточные не должны нести функций рассыльных и артельщиков по взысканию разных недоимок и разноске повесток.
Необходимо, чтобы каждый полицейский чин был независим, чтобы не было того, что сейчас, когда притоносодержатели и скупщики краденого, имеющие лавки и гостиницы, являются перед низшими полицейскими чинами — особами важными».
В 1913 г. долгожданные преобразования обрели конкретные черты — МВД опубликовало «Проект учреждения полиции с постатейными объяснениями». Согласно планам Правительства полиция наконец-то переходила на полное содержание государства. Казна брала на себя обязательства по вооружению полицейских холодным оружием и револьверами, при этом обещая отпускать в год каждому городовому 50 патронов, да еще 21 выдавать для «практических стрельб».
«Равным образом, — говорилось в «Проекте», — представляется и справедливым, и последовательным принять на счет казны обмундирование не только городовых, но и полицейских служителей, а также рассыльных, которые также являются нижними чинами городской полиции и будут получать притом очень незначительные оклады содержания.