Повседневная жизнь советского города: Нормы и аномалии. 1920-1930 годы.
Шрифт:
На V съезде комсомола а 1922 г. было, например, предложено создать «заповеди комсомольцев», а также «проповеди классовой гордости, партийной и комсомольской чести…» (Курсив мой. — Н. Л.) [288] . В циркуляре ЦК РКСМ от 24 ноября 1922 г. прямо предлагалось во время «комсомольского рождества» «…славить советскую власть по примеру того, как подростки (во время святок. — Н. Л.) славят рождество» [289] . На местном уровне это приобретало еще более уродливо-курьезный характер. Один из комсомольских активистов фабрики «Красный треугольник», которому было поручено в декабре 1922 г. сделать доклад на тему «Правда о Христе», заявил: «Дева Мария ничего просто так родить не могла. Это революция непорочным зачатием родила сознательного комсомольца» [290] .
288
Товарищ
289
ЦХДМО Ф. 1. Оп. 3. Д. 3-а. Л. 164; Воинствующее безбожие в СССР за 15 лет. М., 1932. С. 305.
290
ЦГА ИПД. Ф. К-156. Оп. 1. Д. 5. Л. 3.
Подобные выражения, более соответствующие служителям религиозного культа, нежели лидерам общественно-политической организации, опирающейся на «научную основу» марксизм-ленинизм, можно встретить и в отдельных документах конца 20-х гг. В уставе ВЛКСМ, принятом в 1926 г. на VII съезде, в ряду обязанностей комсомольца было записано требование «изо дня в день, осуществляя заветы В. И. Ленина — высоко держать и свято хранить честь и достоинство своей организации и красного коммунистического знамени…» (курсив мой. — Н. Л.). А в решении бюро ЦК ВЛКСМ «О постановке антирелигиозной работы среди молодежи» от 27 марта 1927 г. утверждалось, что «борьба с религией — священная обязанность комсомольца» (Курсив мой. — Н. Л) [291] .
291
Известия ЦК ВЛКСМ. 1927. № 18. С. 10.
Теологическая терминология встречалась в 20-е гг. не только в нормативных документах, но и в поэзии, и в особенности в новых песнях, обращенных в первую очередь к молодому поколению. Там можно было встретить выражения «социализма светлый рай», «нам милее будет рай, взятый с бою…» [292] , а антирелигиозный песенник, вышедший в 1925 г. под редакцией К. Постаничева, одного из преподавателей Коммунистического университета им. Я. Свердлова, предлагал по торжественным случаям распевать «Акафист Марксу» со следующими словами:
292
Подробнее см.: Миронец Н. И. Песня в комсомольском строю. С. 120, 163.
В. В. Маяковский в стихотворении «Наше воскресенье», перепечатанном в 1923–1924 г. рядом молодежных газет, прямо писал о том, что «шаги комсомольцев гремят о новой религии» [294] .
293
Антирелигиозный песенник. М., 1925. С. 24–25.
294
Маяковский В. В. Полн. собр. соч.: В 13 т. Т. 5. М., 1957. С. 28.
В идеологических документах 30-х гг. церковные стилистические обороты встречаются реже. К этому времени «новая религия» стала господствующей и обрела собственный язык, во многом носящий культовый характер. Но неизменным осталось широкое использование коммунистами присущего любой религии явления катарсиса. Процесс «очищения духа» при помощи страха и сострадания нашел выражение в системе коммунистического мировоззрения в виде чисток и перерегистраций разного рода, а также практик публичных покаяний и отречений от «ошибочных взглядов», «идейно несоответствующих» родственников и друзей. Фактический материал, иллюстрирующий это положение, настолько велик и широко известен, что нет смысла приводить примеры.
По образу господствовавшей в обществе православной церкви, коммунистическая идеология пронизывала все сферы жизни общества, и, конечно, она не могла не оказывать влияния на процесс сложения моральных норм. При этом первой и основной задачей была борьба против традиционных общечеловеческих и христианских нравственных принципов. Наилучшей почвой для этого эксперимента была, конечно, молодежь. Не удивительно, что уже в 1920 г., обращаясь к подрастающему поколению, Ленин настоятельно
295
Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 41. С. 309.
Эту ленинскую мысль развивали в 20-е гг. многие партийные теоретики. Но в наиболее концентрированном выражении она присутствовала у А. Б. Залкинда. Формулируя нормы коммунистической морали, он использовал прямые заимствования из религиозной сферы. Залкинд считал, что десять христианских заповедей — своеобразный теистический моральный кодекс — вполне подходят для этических нужд социалистического государства, необходимо лишь изменить их классовую направленность [296] .
296
Подробнее см.: Залкинд А. Б. Революция и молодежь. М., 1925.
Религиозный характер нового мировоззрения нашел яркое проявление и в том, что функции этического диктата, принадлежавшие до революции церкви, перешли в руки идеологических структур, и прежде всего коммунистической партии и комсомола. Следует отметить, что значительная часть населения страны в силу патриархальности мировоззрения отождествляла идеалы христианства и коммунизма. Они выдвигали нормализующие суждения, предлагаемые населению как противоположность общечеловеческим нормам морали. В 30-е гг. этот процесс активно нарастал. Молодежные журналы пестрели статьями, громящими литераторов, слишком либерально относившихся к «сомнительным общечеловеческим чувствам» [297] . Бойкие журналисты от комсомола совершенно серьезно утверждали: «За последнее время мы порядком почистили список положительных моральных качеств человека. Мы выбросили такие понятия, как рыцарство, религиозность, сентиментальность, угодничество, послушание, миролюбие. Мы недолюбливаем безобидные понятия: застенчивость, робость, кротость, а ведь недавно это были понятия высокой моральной пробы». Новый человек должен был обладать такими качествами, как дисциплина, отвага, мужество, сила, упорство, настойчивость, уверенность, бодрость [298] . Но главное, он должен был уметь ненавидеть.
297
Смена. 1931. № 34–35. С. 13.
298
Смена. 1934. № 4. С. 21.
Во второй половине 30-х гг. на фоне раздуваемой истерии перманентно усиливающейся классовой борьбы «Комсомольская правда» стала систематически публиковать статьи, посвященные моральным нормам. В редакционном материале «Гуманность нашей молодежи» 20 сентября 1935 г. газета утверждала: «Партия учит нашу молодежь не только любить, но и ненавидеть» [299] . В 1936 г. на X съезде ВЛКСМ задача воспитания новой морали была внесена в программу комсомола, где подчеркивалось, что «всей своей работой ВЛКСМ воспитывает… людей, ненавидящих врагов рабочего класса» [300] . В 1938 г. непосредственно после процесса над известными лидерами ВКП(б) «Комсомольская правда» вновь сочла необходимым в редакционной статье напомнить о том, что «любовь к человеку должна сочетаться с ненавистью к врагу… а выкорчевывание и истребление всех врагов народа и всего прогрессивного человечества являются важнейшим принципом пролетарской морали и социалистического гуманизма» [301] .
299
Комсомольская правда. 1935. 20 сентября.
300
Товарищ комсомол. Т. I. М., 1969. С. 529.
301
Комсомольская правда. 1938. 14 июля.
В разряд морально-нравственных норм и добродетелей, таким образом, возводилось чувство классовой ненависти. Именно на этом чувстве произрастал социалистический фанатизм — свойство, присущее людям, тяготеющим к мировоззренческим системам религиозного толка, разновидностью которых и стал в 20–30-х гг. марксизм-ленинизм. В ментальности населения, особенно молодого поколения, формировалось представление о счастье как о результате мученичества, самоотречения во имя идей коммунизма и всеобщего блага, на фоне которого жизнь отдельного человека не имеет ни высокой цены, ни значительного смысла.