Повтор

Каляева Яна

— Затем, что она — тот человек, который сможет этими сведениями воспользоваться. Вы ведь до сих пор не смогли восстановить процедуру? А она сможет, у нее башка так вывернута, что она всю эту марсианскую логику понимает… Алия же и сама — психопатка, марсианка в некотором роде, у нее это в крови, и даже не в Даре тут дело. Дар усилил то, что уже в ней было. И до сути процедуры она докопается все равно, просто лучше, чтобы это произошло как можно скорее — и благодаря вам, а не вопреки. Благодарности вы от Алии не дождетесь, однако на взаимовыгодное сотрудничество способны и психопаты. Как бы опасна ни была Алия, Кукловод опаснее, и я теперь

убедился, что это не она.

— Твою проверку настоящий Кукловод мог бы и обойти, предсказав твои действия… Но мы тут тоже не пальцем деланные, я по своим каналам пошерстил. Много чего висит на этой фам фаталь, но на Кукловода она не тянет — масштабы не те. Как ни крути, а даже злодейства у баб мелкие и шкурные. Предположим, пока в порядке бреда, что ее можно допустить к сотрудничеству. Я рассмотрю этот вариант, если ты перестанешь темнить и изложишь свой план ясно и четко.

Пару секунд колеблюсь. Мой, если это можно так назвать, план имеет шанс, только если враг не будет о нем знать. Можно ли доверять и этому каналу связи, и самому Юрию Сергеевичу? Наверняка нельзя. Но я ступаю на территорию, где нет никаких «наверняка». Теперь придется постоянно идти на риск.

Улыбаюсь и ясно-четко излагаю свой план.

Юрий Сергеевич секунд десять смотрит на меня, не мигая, потом говорит ровным тоном:

— Но это же какой-то бред.

У меня отлегает от сердца. Именно на такую реакцию я надеялся.

— Вот, вы это так видите. Значит, Кукловод тоже не будет ожидать, что я на это пойду.

— Да такое даже психопату не придет в голову! Ты что, серьезно собираешься отказаться от своего главного оружия?

— Я сам буду своим главным оружием.

Маленькие глазки Юрия Сергеевича ничего не выражают. Возможно, удивление было первой его настоящей эмоцией, которую я наблюдал — и вот оно уже растаяло без следа.

— Ну, допустим, — нехотя произносит старый чекист. — Допустим. Это так глупо, что даже уже по-своему умно. Допустим, ты жертвуешь свободой, принимаешь Дар и усиливаешь его… безумству храбрых, как говорится, поем мы песню. Но зачем тебе нужен именно твой прежний Дар? У него пренебрежимо малое поражающее действие. Почему, раз уж есть выбор, не принять Дар убийцы или телекинетика?

Забавно — над этой частью я сам не задумывался. Так естественно было: раз Дар, то мой.

— Наверно, потому, что у моего Дара неожиданное и непредсказуемое поражающее действие. И еще… Дары пришли к нам не просто так. Как бы люди ни пытались отмазаться, списать все на минутную слабость — Дар каждого передает его суть… или, наоборот, формирует. Я прожил со своим Даром год, мы стали одним. Чужой Дар был бы… как не пристрелянное оружие.

— Ладно, ладно. Я все обдумаю и, может быть, посоветуюсь с… ну да это уже не твоя печаль, Саша. Твое дело пока — сидеть тише воды, ниже травы и ждать очередного задания.

— Есть города — кандидаты в объекты преобразования?

— Кандидаты-то всегда есть… Сотни человек круглосуточно мониторят любую статистику, ищут любые всплески. Уже выявили вспышку дифтерии, которую врачи-убийцы пытались замести под ковер, и махинации с отчетностью на паре крупных предприятий. Некоторые деятели реальность наизнанку выворачивают безо всяких, знаешь ли, демонических сверхдаров. Едва появится такое, что мы не сможем объяснить — тут же тебя вызовем. Пока на тебе самая трудная работа: ждать.

Глава 16

И зачем

ты рыпаешься, Саня?

— Скажи мне как родной брат родному брату: как тебя теперь зовут?

Олежа выглядит веселым и оживленным — словно мы летим в отпуск, а не на задание, которое может оказаться смертельно опасным.

— Я — Саня, как и был. Все прочее поменялось, но только не это.

— Везуха… А меня вот, прикинь, переименовали в Ефима.

— Ефим? Да это же… Узнаю, узнаю брата Фиму!

— Вот так и знал, что ты будешь издеваться над маленьким! — Олежа притворно надувает губы. — Вечно ты так!

Его бодрый настрой не может не радовать. Впрочем, я и сам полон энтузиазма: неделю пусть и добровольного, но все же заточения в унылой квартире не существовавшего никогда Успенского я на стенку лез от жажды хоть какого-то действия.

Звонок Юрия Сергеевича стал для меня лучом солнца посреди унылой хмари.

Старый чекист начал, по обыкновению, с места в карьер:

— Твои предложения в работе, Саша. Особо пока губу не раскатывай, но товарищи заинтересовались перспективами. Я делаю что могу, давлю на все рычаги… хоть и в курсе, что спасибо от тебя не дождешься.

— Да я как раз собирался сказать спасибо. За укрытие, и за то, что идеи мои рассматриваете.

— Ну да спасибо, как говорится, на хлеб не намажешь, — Юрий Сергеевич никогда не упускает возможности воспользоваться тем, что кажется ему ослаблением позиции собеседника. — Родина тебя защищает и ждет, что ты тоже ее защитишь.

— Это само собой. Где-то нашлась статистическая аномалия?

Юрий Сергеевич называет крупный сибирский город. В те края меня до сих пор не заносило. Город знаком мне в основном по истории Гражданской войны — там у белых было что-то вроде временной столицы, пока наши их не вымели поганой метлой. Но то дела давно минувших дней, а теперь город как-то не на слуху.

— И что у них стряслось?

— Ничего катастрофического, даже как будто наоборот. Знаешь, что в стране почти во всех регионах давно уже число разводов превышает число браков? Хлипкая молодежь пошла и эгоистичная, не понимает, что значит «в горе и в радости». Ну а в этом городе статистика резко переломилась месяц с небольшим назад. Мало того, что новые заявления на расторжение браков поступать почти перестали, так и те граждане, которые их уже подали, в ЗАГС или на суд просто не являются. А вот на вступление в брак, наоборот, подаются массово, причем до половины заявлений — от ранее разведенных супругов. Некоторые уже лет по десять в разводе, имущество и детей поделили, а теперь, ишь, восстанавливают, как говорится, ячейки общества. Очередь в ЗАГСы на три месяца вперед, а заявления все поступают. В другое время возрождению семейных ценностей можно было бы только порадоваться, это сейчас для страны главное. Но, сам понимаешь, подозрительно такое торжество любви и гражданской сознательности в отдельно взятом областном центре.

Интересно, и кто у нас в этот раз виновник торжества? Какая-нибудь дамочка, обчитавшаяся любовных романов? В них романтическая межполовая любовь волшебным образом решает все проблемы, от личного счастья до спасения вселенной включительно. Мария, помнится, рассказывала, что сегмент любовных романов обширнее и денежнее, чем рынок так называемой мужской литературы, но очень уж нетерпим к любым отклонениям от шаблонов.

— Это все, что там выбивается из нормы? Только волна повторных браков?