Повтор
Шрифт:
Пусть всегда будет солнце,
Пусть всегда будет небо,
Пусть всегда будет мама,
Пусть всегда буду я!
Разве сегодня какой-то праздник? Не похоже, обычная суббота…
— Инфантильная песня, — замечает Олег.
— Дурачелло! — не упускаю случая блеснуть эрудицией. — Эта песня, она антивоенная. Нет, не от тех фриков, а старая, советских времен. Когда могла разразиться такая война, что перестали бы существовать не только этот «я» и его мама, но даже небо и
— Ой, да ладно тебе! — Олег пятерней отбрасывает со лба отросшие волосы. — И сейчас еще запросто может случиться конец света!
Теперь из динамика звучат «Крылатые качели»:
Только небо,
Только ветер,
Только радость впереди.
— Ну а мы с тобой на что? Смотри в оба, наблюдай.
Следую собственному совету и рассматриваю людей, идущих по улицам, отдыхающих на лавочках или занятых своими делами. Люди… разные — кто веселый, кто задумчивый, кто хмурый… не сказать, что какое-то одно настроение преобладает. И все же есть в них что-то неуловимо общее. Не могу сформулировать, пока навстречу не попадается стайка подростков: угрюмые мордашки, пресыщенные взгляды, крашеные в разные цвета волосы, подбритые виски, густо подведенные глаза у девушек… да и не только у девушек. На контрасте понимаю, что общего у всех взрослых: они одеты прилично и даже скромно. На многих женщинах юбки или платья ниже колена, хотя джинсы и шорты тоже попадаются, но не вызывающие. Мужчины, даже молодые, чаще носят рубашки, чем футболки.
— Все, кто не тинэйджер, как бы слегка приоделись, — отмечает Олег. — Формально так… будто детей на линейку отводят, но сегодня никак не первое сентября. Может, праздник какой в городе? С возложением цветов к памятникам, такое все?
— Я листал каналы местные. Ничего особенного не намечается. Может, у них вот так просто… принято?
Доходим до набережной широкой бледной реки. В самом живописном месте — изящный особняк, в котором квартировал тот самый белый генерал… да уж, губа не дура была у этого деятеля. Памятников ему не ставят, но рядом — названный в его честь ресторан, и скульптурное изображение генерала украшает вход. Оно недавно выкрашено в белый, но до сих пор можно различить следы красной краски, которой кто-то щедро полил скульптуру. Сибирь помнит… Но что-то я отвлекся, к нынешним событиям это отношения не имеет — читал же, что война за перекрашивание генерала идет здесь уже много лет.
Подходим к тату-салону с кислотной вывеской. Возле входа курит бритый наголо здоровенный парень. Вид у него усталый. К парню подбегает симпатичная девушка в закрытом светлом платье и умоляюще складывает руки:
— Вась, может, найдешь окошко сегодня? Мне очень-очень надо? Ну позязя!
— Я бы с радостью, но все как с цепи сорвались. Запись забита на месяц вперед… По десять часов в день пашем без выходных. Руки трясутся уже.
— Ну мне же не ставить татушку, мне свести! Это, наверное, быстрее? Не могу уже так ходить!
— Да всем — сводить! И ничего не быстрее, геморрой тот еще. Мы уже три новых лазера заказали. Прости, никак не могу без записи. Пойду, клиент там ждет…
Расстроенная девушка поворачивается к нам. В ее носу и ушах — точки от пирсинга, они не сочетаются со скромным платьем и классической короткой стрижкой.
— Знаешь, что в этих людях ненормально? — тянет
— Надо понять, что это за норма, откуда она взялась… — изучаю карту в телефоне. — Тут дворец бракосочетаний через два квартала. Там аншлаг должен быть по случаю субботы. Разберемся, что тут за матримониальное поветрие.
Возле дворца бракосочетаний не протолкаться. Своей очереди ждут пять… нет, шесть расфуфыренных невест в платьях-тортах. Где-то должны быть и женихи, ну да кто вообще смотрит на этих женихов. Суетятся свидетельницы, галдят родственники всех возрастов, шныряют потные фотографы. Вглядываюсь в толпу и понимаю, что тут есть и другие пары — куда более скромно одетые, часто в возрасте, и гостей вокруг них куда меньше или нет вовсе. Такие-то, похоже, и создали статистическую аномалию. Бывает, что люди восстанавливают семью после развода, даже годы спустя — но в норме такое случается редко.
Здесь тоже из динамиков льются советские песни:
Обручальное кольцо — не простое украшенье,
Двух сердец одно решенье, обручальное кольцо.
— Как будем действовать? — спрашивает Олег.
Пожимаю плечами:
— Так и будешь вечно на меня оглядываться? Своей извилиной шевельни!
Грубовато, но ведь Олег пока не знает, что это, скорее всего, последнее наше совместное расследование. Дальше ему придется работать одному. Пусть привыкает к самостоятельности.
Олег задумывается, потом подходит к ближайшему автомату с газировкой. Половину стакана выпивает, другую льет себе на ладонь, лохматит волосы и наскоро сооружает прическу вида «взрыв на макаронной фабрике». Теперь брателло выглядит как типичный тиктокер, непрерывно снимающий рилсы.
Олег подскакивает к одной из ожидающих регистрации немолодых пар:
— Здравствуйте! Телеграф-канал «Жиза — жизнь как она есть». Меня зовут Ефим. Будьте добры, скажите несколько слов нашим подписчикам. Что привело вас к регистрации брака?
— Это интервью, что ли? — смущается полноватая дама в элегантном бежевом костюме. — Ну я даже не знаю, мы же с Сережей обычные люди, не звезды какие-нибудь…
— Наш канал как раз о самых обычных людях! — бойко импровизирует Олег. Подыгрываю ему, демонстративно снимая происходящее на телефон. — У нас молодежная аудитория, мы полагаем, ей будет полезен опыт старшего поколения…
Какой представитель старшего поколения откажется от возможности повоспитывать молодежь!
— Ну, раз так… — женщина приосанивается. — Мы же с Сережей развелись четыре года назад и только теперь поняли, что ошиблись. Как бы ни было трудно, надо сохранять брак. Ради детей и ради себя самих… Вот, женимся снова.
Дама застенчиво улыбается.
— Расскажите, что привело вас к такому решению?
— Знаете, чего я не понимала в свое время… Было какое-то ожидание идеальной любви, чтобы как в романах, идеальных отношений, идеальной жизни. А реальность, она, ну, попроще, что ли. Не такая красивая. Надо уметь принимать человека с его недостатками, идти на компромисс, прощать. Все делают ошибки, и никогда не поздно исправить их — хоть это и большая работа.
В беседу вступает жених, обычный человек Сережа — типичный скуф с выпирающим из-под тесного парадного костюма пивным брюхом. Тоже хочет повоспитывать молодежь: