Повторение прошлого
Шрифт:
— Случилось, милый… После этого я успела уже поцеловать тебя, — обронила многозначительно она после паузы и замолчала до самого самолета.
Доехали быстро и каково же было удивление пассажиров, когда на какой-то второстепенной взлетной полосе их поджидал самый обычный Ан-2, в народе прозванный кукурузником. От крутого вида которого им вовсе не стало легче, с большим трудом представляющим себе многочасовой перелет на этом ископаемом динозавре с десятком дозаправок, пусть даже он и был весь белого цвета и даже с кожаным салон внутри. Кира тихонько выругалась матом, но так чтобы вся вселенная услышала. Погорел же просто отошел чуть в сторону и с улыбкой закурил в неположенном
В двух пассажирах, ехавших вместе с ними Кира хоть и не сразу в тусклом свете салонного освещения, но все же признала того "покойничка" с потной лысиной со своей подружкой, которому уже плохо в этом аэропорту становилось, хорошо, не до смерти, а сейчас должно было стать и еще хуже от вида этого зрелища. Уж лучше б умер, пожалела она беднягу, с опаской поглядывая на безнадежно допотопный вид транспорта, предоставленный сердобольной компанией в их полное распоряжение. В самолете, точнее, в пустотелом «бревне» с крылышками, она заняла место возле окна, выразив свое недовольство отсутствием вообще какого-то освещения внутри. Ей объяснили, что время позднее и все уже спят, ждали только припоздавших.
— Это мы припоздали?! — уставилась она на обходительную стюардессу, имеющую право только блестеть в темноте своими белыми зубами. — Посмотрим, как ты сама завтра припоздаешь, когда вылетишь с работы.
Брякнула, испортила человеку настроение, с недовольным видом плюхнулось в мягкое кресло и уставилась в черное окно. Ее спутник уселся рядом. Кира просто обожала любоваться открывающимися видами, пусть даже и ночью. Яркие пятна светящихся городов под крылом — очень завораживающее зрелище. И вообще, от жизни надо получать истинное удовольствие каждую секунду, ведь следующей может уже и не быть, особенно когда летишь на таком корыте. А потом еще удивляются, почему пьяные мужики буянят в воздухе, а некоторые москвички впадают в истерику, еще даже и не взлетев. Бояться! Может, и она тоже трусит? Кира тут же оттолкнула от себя эту вздорную мысль, уверенная на все сто, что уж с ней точно авиакатастрофы никакой не случится! Два раза не умирают, достаточно и одного, усмехнулась она, накручивая себя все больше и больше, что и не укрылось от ее спутника.
Глава 3.2
— Я так отдохнула уже, сил нет, — вздохнула она, прищурившись, — засну и проснусь уже на Канарах. Даже не верится после сегодняшних мытарств, что это вообще возможно. Представляешь, — мечтательно прикрыла глаза брюнетка, смирившись уже со своей участью, что ей придется добираться до своего райского счастья на телеге, мощностью в одну облупившуюся кукурузину, — мы сидим на открытой веранде небольшого ресторанчика, а внизу плещется испанское море.
— Нет такого моря, там океан, милая…
— Значит, будет, не перебивай, — ущипнула она его за руку. — Плещется море шампанского…
— Даже ванна с этим благородным напитком уже смертельна.
— Погорел, ты зануда, тебе об этом не говорили? Если б было море водки, стал бы он подводной лодкой, так устраивает?
— Вполне, — кивнул он, — представляю себе наш заплыв…
— А ты не представляй, всё представление еще впереди, сколько у нас там дней по путевке на этом райском местечке?
— Вроде как семь.
— Маловато, ну да ладно, я не жадная… Одета, значит, я в свое лучшее красное платье, которое там куплю, а ты в свой элегантный белый костюм.
— Висящий тоже еще в
— Твой мы возьмем на прокат, не перебивай, — Кира прикрыла глаза, представляя себя уже там, — а еще мы купим тебе белую американскую шляпу, а шею замотаем черным платком, сочетающимся с моим красным платьем, чтобы все сразу видели, что мы — пара! Шикарный букет бордовых роз будет украшать наш столик, я очень люблю с некоторых пор бордовые розы, сервированный по самому высшему разряду. Нет, не розы, ты мне их уже дарил, — тут же поправила она себя, — на всю жизнь запомнила. На столе будут стоять…
— Если хочешь возненавидеть любимую мелодию, сделай ее звонком на телефоне, понимаю, — вздохнул будущий обладатель шикарного прокатного костюма и шляпы.
— А еще лучше будильником, — усмехнулась женщина. — Хочешь невзлюбить цветок, договорись о встрече прямо в метро в свой день рождения!
— Кир, ну помирились же, — взмолился мужчина, — сколько можно вспоминать прошлое. Я проклятые розы сам ненавижу. Или за одну оплошность мне теперь всю жизнь у тебя прощение вымаливать?
— Может и так, — сверкнула она глазами. — И это еще самое простенькое из всех наказаний. На Канарах будешь каждый день мне дарить цветы. Дарить и помнить, что еще одна такая твоя выходка, и ты этого уже не переживешь. Все проехали! И больше не напоминай мне о них.
— Сама и напомнила, так какие предпочитаешь?
— Без колючек, чтобы в гробу не кололись… А вот вино я выберу сама, но только красное и полусладкое, терпеть не могу белое и сухое. Просто обожаю кровавое.
— Договорились, — кивнул он, — только мне все равно виски, твой избранник все же не так кровожаден как некоторые.
— Я этого не слышала. Шотландский самогон — это так вульгарно, придется заняться твоим воспитанием. Его продажи, кстати, сократились на девяносто процентов в свете последних реалий. Люди умнеют. Не спорь, к тебе это не относится, мы будем пить вино, любоваться набегающими волнами, вслушиваться в их шум, ловить губами соленый привкус брызг и наслаждаться бездельем. Крик чаек и все такое, легкий хмель в голове и ощущение счастья. Здорово, правда?
— Правда, — улыбнулся он, прижимая ее к себе правой рукой. — Только я все равно буду пить виски со льдом, и курить настоящую гаванскую сигару. Ноги я положу на стол, как тот янки, вокруг шеи обмотаю черный платок, раз уж тебе так хочется, а на голову нахлобучу белую шляпу с широкими полями. А когда напьемся, то пойдем бродить по городку и обязательно забредем в крепость, где снимали «Пиратов с Карибского моря», не пропуская по дороге ни одного кабачка.
— Ты перепутал, это кино снимали в Марокко, а мы летим на Канары, — поправила она. — Ночь же и вовсе встретим где-нибудь под забором, как две бездомные собаки, если будем придерживаться твоей методики.
— Ночью мы отправимся на яхте в океан. И продолжим уже там наше веселье, но только уже с танцами и объятиями.
— С грязными танцами, — подмигнула она.
— Как скажешь, — расцвел он в блаженной улыбке. — И с купанием в океане…
— Ты спятил, там же акулы! — воскликнула она и тут же категорически заявила, что в воду она не полезет даже в самом своем невнятном виде.
Мужчина взглянул на часы. Шел четвертый час ночи. В проходе стюард проверял пристегнутые ремни, а другая стюардесса заняла место в начале салона под чуть тлеющей тусклой жутью лампочкой из фильма ужасов и собирались приступить к обязательной демонстрации мер техники безопасности при полете, все как в настоящем лайнере. Ну не издевательство ли, грустно усмехнулся Погорел. Уже и в кукурузнике крылышками машут.