Повторение прошлого
Шрифт:
— Мы сегодня полетим или нет? — вздохнул он устало. — Или так и будем крылышками махать, спят же уже все.
— Так и будем, — почти спокойно заметила его спутница, — эта курица замучается махать, чтобы поднять в воздух эту посудину. Должны другие силы включиться, чтобы мы полетели.
Ляпнула и получила от своего спутника такой взгляд, что самой холодно стало.
— Нет, — рассердился он уже не на шутку, — ты все же решила меня доконать своими предположениями. Выкинь всю эту дурь из головы и расслабься. Тебе даже отдельный самолет подали,
— Кукурузник! — повысила и она голос. — Если у героини того романчика даже имя как у меня, она Ира, я Кира, и теперь должна за нее погибать, да? Там самолет задержали с вылетом, и у нас задержали, там герой припоздал на рейс, ты тоже опоздал, почему?
— Куда-то ключи от машины дома завалились, искал.
— И тебе обязательно было ехать именно на ней, на такси как бы уже и не с руки?
— Хотел похвастаться, — честно признался обладатель новенькой машинки.
— Ты прелесть, — скривилась Кира. — Если бы вылет не задержали, отправился бы догонять меня по воздуху на своем джипе или бросил бы его в аэропорту?
— Второй комплект ключей у Ивана, он бы и отогнал ее на стоянку. Я же его тачки отгонял, не расклеился бы.
— Просила же не напоминать мне о нем, — упрекнула брюнетка.
— Прости.
— И знаешь, если и тебя вдруг тоже снимут с рейса, как и его, то это уже вовсе не писательская выдумка. Вот!
— Его, это кого?
— Героя не моего романа, — сверкнула глазами Кира, — Если тебя тоже снимут сейчас с рейса, как того типа из книжки, то я тоже никуда не полечу, так и знай. Самолет точно грохнется. Столько совпадений! Надо быть совсем уж дурой, чтобы добровольно самой лететь на тот свет!
— Ты это о чем? — не понял он свою спутницу.
— О книжке из такси, — произнесла она с вызовом. — Пока ты где-то там разъезжал, спасая своих друзей, а потом сладко спал, я прочла начало и конец этой захватывающей истории. Давай сойдем, а? — пробормотала она, прижимаясь к нему и ласково заглядывая в глаза. — Таких совпадений случайно не бывает. И если ты не хочешь наших смертей… Паркер на лодке тоже спички тянул, наивный, лучше бы книжки читал, здоровей бы остался. А нам теперь лететь на этой развалюхе через всю Европу и океан. И почему в этом гробу так темно, — оглянулась она по сторонам на спящих спутников, — чтобы свет дрыхнуть не мешал, включите свет. Пожалуйста… Я не хочу подыхать в темноте!
— Замолчи, — попросил он ее, еле уже сдерживаясь. Он даже представить себе не мог, что бабы могут быть такими нудными. Столько денег вложить поездку и сойти, потому что ей вдруг приснилось, потому что она вдруг прочла, потому что смерть прописалась уже вдруг везде. Потому что баба напилась и не дает никому покоя!
— Это турбюро нас специально в этот кукурузник засунуло. Китаянка проклятая, это она все подстроила! Она и такси это нам подсунула с этим потным водителем…
— В книжке тоже был кукурузник? — прервал он ее.
— Нет.
— Вот и успокойся. Что тебе еще предложила эта китаянка? —
— Нет, — заморгала обиженно Кира, готовая вот-вот уже разреветься, — этого она мне не предлагала, но вместо Канарских островов какой-то клоповник с тараканами — точно! Скажи, Погорел, а почему ты мне никогда сам не рассказываешь про свою войну?
— На нас уже обращают внимание, не кричи, — попросил он. — Все только на тебя и смотрят, ты же в самолете находишься, а не в парке аттракционов, здесь нельзя себя так вести.
— Не больше, чем вон на того, — махнула она назад через свое плечо сжатым кулаком с оттопыренным большим пальцем в лысого типа. Судя по всему, отведавшего тоже уже коньячку, того самого типа из аэропорта, которого из него один раз уже вперед ногами выносили. Кучерявый, как успела она его уже окрестить, даже кого-то отчитывал по телефону, распекая за то, что какая-то сволочь взяла без спросу и угробила его новую тачку, купленную буквально вчера за приличное количество миллионов рубликов, угробила вместо старого служебного «шестисотого».
— Я же приказал, — хрипел в трубку лысый, вытирая пот со лба, — брать «мерина», нет же, блин… Я на кукурузнике на Канары лечу и не парюсь, ничего бы и с этой фифой не случилось, если бы и проехалась на доброй машине. Что ты мне несешь, не завелся, а новая тачка, значит, завелась, ну и где она теперь?! Короче так, мне плевать, что там учудил твой водила, тебе и все гаечные ключи в руки, вернешь мне автомобиль в первозданном виде, понял! Плюс полтора миллиона долларов, что в ее багажнике завалялись, и только попробуй мне заявить, что их там нет, сам знаешь, где тебя тоже не будет.
— Пусик, не горячись, людей всех побудишь, — прижалась к его плечу девица с размалеванными под потаскушку глазками, одна из тех особ ненасытного рода, которых в старичках в первую очередь привлекает кошелек и только уж потом все остальные половые способности. — Скажи, а ты про какую такую машинку говоришь, уж не про ту ли, что мне обещался?
— Отвали, дура, — дернул он нервно плечом, продолжая кого-то там отчитывать: — Что?.. Какие еще обстоятельства, ты мне что трепал? Я в аэропорту из-за тебя чуть ласты не склеил, а он еще и машину саданул. Не завелась, опаздывал… Вовремя все делать надо, а не через выхлопное отверстие, в кои-то веки собрался недельку отдохнуть… От машины вообще ничего не осталось, меня интересует багажник?
— Гражданин, — к нему уже спешили стюардесса, — отключите, пожалуйста, телефон и на полтона ниже, пожалуйста.
— Извините, — буркнул тот, повинуясь. — Вы бы лучше за собой следили, десять часов никак вылететь не можем, телефон ей мешает. Вон эта, — ткнул он пальцем в Кирин затылок, — орала и ничего, никого не разбудила, а мне нельзя по телефону поговорить. Все-все, отключаюсь, взлетайте.
— Есть, командир, — улыбнулась ему дежурной улыбкой бортпроводница. — Вы только не волнуйтесь.